Александр Роднянский - Выходит продюсер

Популярность нигерийских фильмов такова, что решительно шагнула за границы собственно Нигерии. В ряде африканских стран политики говорят о «нигеризации континента» и называют нигерийских кинобоссов «новыми колониальными владыками Африки». В Демократической Республике Конго нигерийское кино даже решено было вовсе запретить. Эта радикальная инициатива оказалась безуспешной, но вот в Гане используют более гибкие методы: принято положение, согласно которому при въезде в страну работники нигерийской киноиндустрии (актеры, режиссеры или продюсеры) платят особый налог.

А вот сюжет типичного рекордсмена нигерийского бокс-офиса, как он рассказан журналу Time самим режиссером, Ланселотом Одувой Имасуеном: «Муж, страдающий импотенцией, просит брата-холостяка переспать с женой, которая мечтает о ребенке. Потом он передумывает, но поздно: жена беременна. Муж не может смириться с тем, что жена носит не его ребенка, и в приступе ярости стреляет в нее из пистолета!»

Фильм «За закрытыми дверями» имел такой грандиозный успех, что Имасуен, один из самых плодовитых нигерийских режиссеров, решил снять продолжение: «К счастью, жена не погибла. Супруги сделали анализ ДНК и установили, что отец ребенка все-таки муж. А значит, он все-таки не импотент!» — радуется автор новой выдумке.

Нового центра мирового производства кино, который бы пополнил ряд «Голливуд, Болливуд, Нолливуд», не возникнет (хотя, например, недавно правительство Турции заявило о намерении создать Теркивуд). И в этом смысле наше ли, европейское ли соревнование с «коварными Вандербильдихами» бесплодно. Но я верю, что национальные кинематографии выживут. Правда, лишь в случае, если государственная политика будет, наконец, состоять не в раздаче дармовых бюджетов, а в формировании среды обитания кино и как искусства, и как сферы экономики.

Лично для себя я выбрал путь универсализма. Путь создания фильмов, способных пересекать границы, путешествовать по разным странам и везде быть воспринятыми адекватно, в полном согласии с тем, что хотели сказать их создатели.

Главное, чего я лишился в Америке, — это своих вечных иллюзий о счастливой жизни содержательного кино. Да, говорил я себе, наши кинотеатры захвачены подростками: они громко грызут попкорн и смотрят аттракционы, но в Америке-то, стране, где каждый год какой-нибудь скромный indie (независимый фильм) срывает бокс-офис в сотни миллионов долларов, там-то иначе… Да, там иначе, там подобные чудеса возможны, но и там содержательному кино приходится все труднее… Все меньшее количество дистрибьюторов проявляет к нему интерес: закрылись многие знаменитые компании, построившие свой успех на прокате и продвижении фильмов крупных авторов… Из студийных подразделений выжило на сегодняшний день только три — Fox Searchlight, Sony Classics и Focus Features, принадлежащее Universal. Плюс The Weinstein Company, ряд менее крупных — Magnolia, IFC, Angkor Bay, Roadshow Attraction и несколько других… Их общий объем проката — 100–120 фильмов в год. И американских независимых, и фильмов, снятых на других языках… Представляете себе конкуренцию за место в дистрибьюторском пакете? 20:1. А если нет дистрибуции, то нет и фильма, нет денег, затраченных на его производство… Да, американские независимые картины, снимаемые всемирно известными режиссерами и с участием популярных кинозвезд, можно предпродать на международном рынке. В отличие от фильмов европейских, азиатских и африканских. Но покупатели этих независимых американских фильмов — это как раз дистрибьюторы из тех самых стран, где слышен громкий хруст попкорна и триумфальные фанфары киноцирка… Вот и перемещаются многие жанры в альтернативные миры: телевидение и интернет. Это я понял быстро на опыте «Машины Джейн Мэнсфилд», нашедшей в итоге нелегких поисков своего дистрибьютора и неплохо проданной в Европе; да что там говорить, я понял это из всех разговоров, деловых и личных, из профессиональной прессы, из того, что называют опытом…

Главное же, я снова научился в Америке пониманию того, что все возможно. Абсолютно все. Если есть качество. Качество истории, актерской игры, изображения, костюмов, декораций, грима… Если есть качество и есть свежесть взгляда, то возможно и чудо. И широкий прокат, и миллионы зрителей. И чудесные истории о превращении вчерашних «золушек» индустрии в ее владетельных принцев. Но ни одного надежного рецепта этого чуда я не узнал. Как, впрочем, и никто другой его не знает. Ну, разве что Харви Вайнштейн?.. Нет, не знает. Просто он очень талантлив и очень много работает. Но это очень известный рецепт.

Пока в предыдущих сериях — простите, главах — я делился тем, с чем прожил последние двадцать пять лет, все было ничего. Но теперь мне кажется правильным поделиться своими выводами. И тут, я опасаюсь, вы сочтете мой скромный курсив претензией на то, чтобы вывести из практики универсальные правила. В общем, так оно и есть: это правила, но только мои личные правила, плод моих уверенных шагов в сторону грабель, моих ударов о глухую стену, моих поисков черных кошек в темных комнатах. Все делают свои ошибки; я рассказываю о своих правилах, о том, что накопилось в сухом остатке после двадцати пяти лет продюсерской работы. Если почувствуете тон нотации, извините, он не планировался.

Решение нерешаемых задач — неотъемлемая часть работы продюсера. В 1960 году Отто Преминджер снимал в Израиле фильм «Исход». В фильме планировалась сцена провозглашения независимости Израиля, которая должна была сниматься на главной площади Иерусалима. Площадь по сценарию заполняет ликующая толпа, но в бюджете денег на столь масштабную массовку не было. Что сделал Преминджер? «Я обклеил весь город объявлениями: заплатив всего десять шекелей, вы сниметесь в голливудском фильме», — вспоминал находчивый режиссер-продюсер. Массовка собралась с невиданной легкостью, а некоторое пополнение бюджета явилось отдельным бонусом.

Итак, самая важная и драматическая особенность кино как бизнеса состоит в его абсолютной непредсказуемости. Владея нефтяной скважиной (попытайтесь представить такую синекуру!), вы хотя бы примерно понимаете, на сколько баррелей можете рассчитывать. Когда же ваш товар — воплощенная идея, сумма эмоциональных впечатлений, просчитать его судьбу не очень реально. Максимум, что возможно, — разнообразными ухищрениями минимизировать риски.

Формулы успеха в нашем деле нет, что бы ни говорили циничные наблюдатели, уверенные и в цинизме продюсеров. Любой успешный продюсер в своей карьере не раз ошибался, терял миллионы и был вынужден наутро после премьеры читать обидно-уничижительные рецензии на фильм, которому он посвятил, возможно, годы жизни.

Вопрос лишь в соотношении побед и поражений.

Я тоже сделал немало ошибок. Скажу больше: я не помню ни одного безошибочного проекта. С первой попытки у меня не получалось никогда и ничего. Первые фильмы неверно задумывались, без энтузиазма воспринимались, а то и вовсе не были замечены. Но поражение — материал, из которого делается победа, и опускать руки из-за неудач не стоит. Чем впадать в депрессию, лучше тут же начать что-то новое. У Уинстона Черчилля есть на этот счет замечательное выражение: «Успех — это способность двигаться от неудачи к неудаче, не теряя энтузиазма».

Когда имеешь дело с профессией, не стоит бояться выдающихся примеров. Чем выше планка, тем лучше. Нужно искать ролевые модели и не стесняться мечтать о соперничестве с ними. То, на что смотришь, на что ориентируешься, не менее важно, чем практика. В тридцать лет у меня сформировалось точное представление о своей ролевой модели в профессии продюсера. Если говорить об Америке, то главным примером стал Скотт Рудин. Но еще раньше я был глубоко впечатлен тем, что делал немец Бернд Айхингер.

Работая в Германии, я мог наблюдать возрождение немецкого кино: стали появляться выдающиеся картины, собиравшие полные залы. Продюсером многих из них и был Айхингер. Тогда Голливуд с его продюсерским опытом был слишком далек, а вот германскую систему, в которой кристаллизовался успех Айхингера, я уже понимал. Айхингер был человеком большого проектного мышления, он создал «Имя розы» Жан-Жака Анно, «Парфюмера» Тома Тыквера, «Самого желанного мужчину» Зенке Вортманна. А еще «Бункер», «Бесконечную историю» и «Комплекс Баадера — Майнхоф»… Наблюдая за ним, я понял, как работать с социальными темами, как реагировать на экспансию американского кинематографа. Россия и Германия во многом схожи: обе страны с тяжелым историческим прошлым, с подчеркнутым интересом к культуре, с зависимостью от иностранных веяний-влияний… Происходившее в Германии я воспринимал как важный опыт для России. Анализируя практику Айхингера, я понял важность создания собственной независимой компании. Тогда это привело меня к созданию телеканала, а позже и к созданию кинокомпании.