Владислав Корякин - Семь экспедиций на Шпицберген

Тогда же нам довелось наблюдать любопытное явление. Старый лед, пересекший акваторию Северного Ледовитого океана и вынесенный в Гренландское море (норвежцы называют его Стур ис — Большой лед), блокировал устье Хорнсунна. Впечатляющая картина: до самого горизонта — сплошная кора зеленовато-синего, колышущегося на зыби многолетнего торошенного льда, с шумом напирающего на береговые скалы. Это был совсем другой лед, чем тот, что я видел во время плавания по Северному морскому пути.

В тот год приоритет в работах экспедиции был отдан радиолокации ледников. Мачерет и его напарник Журавлев не вылезали, кажется, из вертолета, помощники им уже были не нужны. Должен признаться, однако, что историю с радиозондированием толщины льда на ледоразделе Фритьоф — Гренфьорд мы не забыли: тогда, как помнит читатель, мы с обоснованным недоверием отнеслись к данным, полученным методом радиозондирования, и были правы. Вот почему я с некоторой настороженностью спрашиваю Мачерета о результатах радиозондирования на крупнейшем леднике северо-западного района Монако.

— В среднем около двухсот метров…

— На Монако-то? Да там должно быть вдвое больше, с максимумом до шестисот...

Пока геофизики по-прежнему утюжат небо над ледниками, мы будем производить снегосъемки в области питания крупных ледников. Операция, пожалуй, рискованная, смена погоды может произойти в любой момент. Вот почему снегомерщики высаживаются всегда с солидным НЗ — неприкосновенным запасом, К счастью, он им никогда так и не пригодился.

В общем, в нашей экспедиции жизнь идет своим чередом, что-то развивается успешнее, что-то с трудностями.

Наконец-то на острове начали работать наши археологи во главе с кандидатом исторических наук В. Ф. Старковым. Старательно передаю им всю известную мне информацию. Уверен, что нам предстоит поработать вместе. Дела у них шли успешно, хотя их главный успех — открытие следов пребывания поморов еще до Баренца — был впереди. При нас археологи раскопали стоянку М. А. Рындина в заливе Решёрш, на которую Троицкий все-таки вышел в 1975 году. Материал у археологов интереснейший, и, думаю, будет полезен и нам.

Под занавес полевого сезона мы выполнили маршрут поперек острова от бухты Агард до Колсбэя всего за две недели. Поскольку маршрут намечался длинный (свыше трехсот километров), то с вертолета нам загодя в определенном месте были оставлены два ящика с продуктами. Маршрут прошел спокойно, без перенапряжения — вот что значит опыт. Мы обошли со всех сторон ледниковый узел Хелефонна, где оказалось необычно много пульсирующих ледников. Пожалуй, именно в этом маршруте мы задумались о странной закономерности: количество пульсирующих ледников уменьшалось по мере удаления от источника питающих осадков на Шпицбергене и, пожалуй, по Арктике в целом. Уже поэтому маршрут оказался полезным. Но его результативность была бы выше, если бы у нас были аэроснимки и космоснимки.

Однако, несмотря на все трудности и недостатки (не все здесь зависело от нас), в конце концов мы получили по проблеме пульсирующих ледников значительный материал. В нашем распоряжении оказались данные о семидесяти двух подвижках на пятидесяти четырех ледниках за последние сто лет. Ни в одном горно-ледниковом районе нашей страны такой информации не было. Постепенно становилось понятным, насколько важно учитывать все подвижки при оценке развития оледенения архипелага в целом. Вот почему нам требовался охват наблюдениями всей территории архипелага, и сделать это было можно только на основе использования космоснимков.

Изменения площади оледенения в результате подвижек весьма значительны, измеряются сотнями квадратных километров. Теперь нам становилось ясным, что, исключив подвижки из подсчета измерения оледенения во время работ 1965—1967 годов, мы допустили промах, который следовало исправить.

Постепенно вырисовывались первые, самые общие закономерности в развитии подвижек ледников на Шпицбергене.

Больше всего их было в конце прошлого столетия, что привело к увеличению площади только южного района на 20 процентов. Это много и потому само по себе показательно.

Количество подвижек в нашем столетии существенно упало. Зато их испытали самые крупные ледники, такие, как Бросвель, Негри и другие. Соответственно величина, размах таких отдельных подвижек (а следовательно, и их роль в развитии оледенения в целом) резко увеличились. Возрастание площади при подвижке ледника Бросвель достигло, видимо, почти пятисот квадратных километров, у Негри — двухсот и т. д. Забегая вперед, могу только отметить, что без этих данных мы не смогли бы дать правильных оценок развития оледенения на Шпицбергене в XX столетии.

Наконец, данные по Шпицбергену подсказали нам еще один важный диагностический признак пульсирующих ледников. Известно, что именно пульсирующие ледники отличаются необычно большой амплитудой колебаний края. Эти отклонения от средних фоновых показателей в ряде случаев позволили нам уверенно утверждать, какие ледники являются пульсирующими, а какие — нет. А это уже один из элементов природного прогноза, будущей службы предупреждения о стихийных бедствиях, на которые так щедры таинственные «пульсары», природа которых не разгадана до настоящего времени в полной мере.

Для нескольких ледников удалось выявить период подвижек, а также установить факторы, которые могут их нарушить. В частности, можно ожидать, что знакомый читателю ледник Фон Пост или Тьюн в ближайшем будущем предпримет стремительный бросок вперед. Скоро мы узнаем, оправдается этот прогноз или нет — ведь в его основе лежит заключение о семнадцатилетнем периоде подвижек этого ледника, который уже истекает.

Изучение подвижек ледников Шпицбергена, не повторяя сходных исследований в горно-ледниковых районах нашей страны, отличалось самостоятельным подходом к решению этой сложной проблемы и заняло достойное место среди других работ нашей экспедиции.

Снимки Шпицбергена из космоса (их сделали американцы) произвели на нас сильное впечатление. Еще бы! Вся концепция оледенения архипелага, созданная нами с таким трудом в 1965—1967 годах, в буквальном смысле оказалась изложенной на нескольких снимках: и напоенные влагой облачные массы над окрестными морями в закрученных вихрях циклонов, и положения границ питания ледников сразу по всему архипелагу, и заметные на глаз по сравнению с привычными очертаниями на картах изменения концов ледников... Правда, качество (точность) снимков было не слишком высокое, но они — первые и потому вполне удовлетворительные.