Альфонсо Синьорини - Другая Шанель

– Да, кажется, знаю – он какая-то шишка из посольства.

– Точно. Это человек с огромными связями. И дело как раз в этом. Есть вероятность, что Шанель использует его в своих интересах. Они никогда не показываются на людях вместе, их встречи всегда проходят тет-а-тет. Скажу тебе прямо: мы давно следим за ней. Наша цель – понять, зачем Шанель этот человек и на какое правительство он, собственно, работает – на немецкое или английское? Даю гарантию, что этот самый Динклаге – тот еще персонаж. У него даже прозвище – Воробей. Все его так зовут. Он и в самом деле похож на воробья: скачет туда-сюда и клюет любой корм. Короче говоря, фон Динклаге недавно свел Коко Шанель с Теодором Моммом. Кстати, это мой отец разузнал о вашей с ним встрече в кафе на Вандомской площади. Так на моем горизонте появился ты, майор Фриц Кертнер.

Майору еще не все понятно, хотя он и догадывается: его хотят завербовать. Только вот какая разведка – французская, английская, итальянская, немецкая или, может быть, русская?

– Итак, милая Клодетт, если я правильно понял, в твоей цепочке не хватает одного звена, которое я мог бы восполнить. То есть – проинформировать тебя о том, что поручил нам полковник Моим. Правильно?

– Все правильно, майор. Умираю от любопытства.

– Поскольку пока никаких угроз с твоей стороны не последовало, скажу так: я заговорю только в обмен на… кое-что. Иначе с какой стати мне делиться с тобой информацией?

Клодетт так и сидит в позе подростка, похоже ее нисколько не удивили слова Фрица.

– Да, это правда, я не угрожала. И не стану, поверь мне. Если бы я захотела применить силу, то уж точно не потащила бы тебя к себе домой. Хорошо, встречный вопрос: что ты хочешь взамен? Меня?

– Ну, этим бы ты убедила меня немедленно! Но… Я все-таки офицер, и вот так продавать секреты…

– А если бы я сказала, что хочу тебя?

Клодетт улыбается, и майора охватывает дрожь.

– Я должен рассказать сейчас или можно потом? – говорит он, придвигаясь к ней ближе.

Губы Клодетт жадно ищут рот Кертнера. Она целует его, прижимаясь к нему своей роскошной грудью. Майор не торопится. Ему нравится ощущать тепло ее кожи сквозь ткань шелковой блузки. Но вскоре его терпение истощается, и он начинает расстегивать мелкие пуговички, почти обрывая их.

– Ты сводишь меня с ума, Клодетт, – страстно шепчет он.

В этот момент война отступает для майора на второй план. Важны только ощущения, которые он получает с этой женщиной.

…Соблюдая все меры предосторожности Момм начинает действовать. Сначала закидывает удочку в близком окружении Риббентропа, но на нужных людей не выходит. Затея Коко все больше увлекает его, он понимает, что дело может получить вполне реальное осуществление. Вскоре в его поле зрения попадает Вальтер Шелленберг. Генрих Гиммлер, глава эсесовцев, доверяет тридцатитрехлетнему офицеру до такой степени, что поручил ему руководство иностранными секретными службами. Шелленберг выслушивает Момма и соглашается поговорить со своим покровителем. Гиммлер дает отмашку: переговорам быть. С легкой руки Шелленберга в нацистской среде эта операция получает название «Modellhut» – «Модельная шляпка». Коко позволено ненадолго покинуть родину, чтобы выехать в Испанию, где на днях должен появиться Черчилль. Ожидается, что ее встреча с британским премьером произойдет в посольстве и организует ее посол Сэмюел Хор, с которым Коко давно дружна. Однако миссия чуть не оказывается загубленной. Коко просит у Шелленберга право на выезд не только для себя, но и для своей английской подруги Веры Бейт, которую непременно хочет взять с собой. Ведь Вера – близкая подруга Черчилля и, следовательно, может быть чрезвычайно полезной в общении с ним. Немецкое командование неохотно удовлетворяет эту просьбу, с условием, что все детали останутся в тайне. Загвоздка в том, что Коко никак не может отыскать Веру, ведущую активную жизнь. А когда они все-таки встречаются, Коко, связанная обязательствами, не может толком объяснить, почему присутствие Веры в Мадриде так важно.

– Я решила открыть там бутик. Но сначала нужно понять, правильный ли это выбор. Я нуждаюсь в тебе и твоих советах, дорогая.

Сперва Вера сомневается, но потом все-таки дает согласие.

Но увы, поездка, состоявшаяся в ноябре 1943 года, оказалась неудачной. Очень скоро Вера заподозрила, что за ее спиной что-то происходит. Движимая патриотическими чувствами, она направилась в британское посольство и попросила как следует проследить за французской гражданкой Габриель Шанель.

– У нее что-то на уме, – заявила она послу, – и кроме того, она часто общается с нацистской верхушкой.

Британские секретные службы взяли Шанель на заметку. Досье на нее стало распухать, и ни о какой конфиденциальной встрече с Черчиллем не могло быть и речи.

Клодетт застегивает блузку, начиная с нижних пуговиц. Кертнер зашнуровывает ботинки.

– Я увижу тебя снова? Наверное, уже нет? – вдруг спрашивает он.

– Этого не знаю даже я, майор.

Выражение лица Клодетт резко меняется: она вновь становится холодным профессионалом, шпионкой, которая получает наслаждение, преследуя свою жертву.

– А знаешь что, малышка? Ты ведь молодец!

– В каком смысле?

– В том, что ты так ничего о себе и не рассказала. И эта Шанель… Я должен о ней что-то узнать?

– Но ведь и ты, – откликается Клодетт, не отрывая взгляда от одежды, которую приводит в порядок, – ничего особенного не рассказал. Что же касается меня… Я должна была понять, зачем Момм встречался с вами. Концлагерь – это да, но толком вам ничего не сказали.

– Тогда прости… ты легла со мной в постель, потому что…

– Ты, наверное, подумал, что это какая-то стратегия? – рассмеялась Клодетт. – Нет, просто мне этого захотелось, и я не смогла устоять. Ты мне понравился, вот и все. А то, что из тебя ничего полезного не вытянешь, это я быстро поняла.

– Мы ведь еще увидимся?

– Не спрашивай меня об этом, не надо. Вполне возможно, я дам о себе знать. Ты симпатичный и ведешь себя как джентльмен. Не думала, что немцы бывают такие. Я знаю, как тебя найти, не беспокойся. А сейчас тебе пора, прощай.

Майор уходит. Стоя у окна, Клодетт провожает его взглядом. Затем оправляет на себе белую шелковую блузку от Шанель, пудрит носик и, накинув черный шерстяной кардиган, покидает квартиру. На этот раз ее путь лежит не на Вандомскую площадь, а в противоположную сторону. Клодетт ждут на Авеню де ля Опера.

– Ну как?

Уже темно, но на собеседнике парижанки надеты темные очки. Высоко поднятый воротник тренча скрывает лицо, видны только аккуратно подстриженные бакенбарды с проседью.