Дмитрий Мережковский - Павел. Августин

«Вскоре он тяжело заболел и слег».[291] Это было на третий месяц осады, в начале августа, в самые огненные дни африканского лета. Заболел, должно быть, гнилой горячкой (febris, «лихорадкой» называли все такие болезни), в зачумленном воздухе осажденного города.

Знал, что умирает, но для друзей лечился. В первые дни болезни принимал всех. Однажды пришел к нему человек с больным сыном и просил исцелить его, возложив на него руки. «Если бы я мог это сделать, то начал бы с себя самого», – ответил Августин. А может быть, и не начал бы? Руки, однако, возложил, и больной исцелился.[292] Но очень вероятно, что св. Августин умер все-таки с убеждением, что «чудес» не делает.

Всех утешал и укреплял до конца. «Только за десять дней до кончины просил оставить его одного и даже ближайшим друзьям своим не велел входить к нему в келью. Все эти дни читал покаянные псалмы и плакал».

Слезы мои были для меня хлебом день и ночь, когда говорили мне всякий день: «где Бог твой?» (Пс. 41, 4).

Никакого завещанья не оставил, потому что ничего не имел, нищим был во Христе; только любимые книги и рукописи просил отдать преемнику своему на хранение.

«28 августа 430 года, на десятый день болезни, когда начал уже отходить, – вспоминает Поссидий, – мы собрались к нему все и молились, и он – с нами; и так, молясь, отошел».[293]

Умер, точно уснул.

Тихое надгробное пение над почившим Святым заглушалось иногда звериным воем осаждавших город варваров.[294]

Светоч мира потух, и сделалось в мире темно, как в комнате, где вдруг потушили свечу. Наступила та черная-черная ночь, которой суждено было продлиться пять веков, – кромешная тьма Варварства.

Тьма была в мире, но те, кто смотрели на лицо Святого в гробу, видели Свет.

Если верно, что почти всегда лица умерших в первые минуты или часы после смерти, как бы в мгновенном преображении или искажении, выражают глубочайший и самому человеку иногда неведомый, злой или добрый, ужасный или радостный, смысл того, чем жил человек, то лицо Августина в гробу выражало неутолимо-страдавшую и наконец успокоенную, ненасытимо-алкавшую и наконец нашедшую Бога человеческую Мысль.

Было у него такое лицо, как у человека, который, спросив о великой скорби, услышал ответ о величайшей Радости.

Тот же Свет был в этом лице, что озарил лицо Павла на пути в Дамаск и лицо самого Августина, над книгою Павла, в миланском саду:

Свет пролился в сердце мое, и озарилась тьма.

Luce infusa cordi meo, tenebrae diffugerunt.

Тот же Свет – что в первый день творения, когда Бог сказал:

Да будет Свет. – И был Свет, и увидел Бог, что Свет хорош.

Свет, о котором сказано:

Свет во тьме светит, и тьма не объяла его.

«В Церкви будет он всегда жив» – это знает Поссидий.[295]

Жив будет всегда, не только в Церкви, но и в миру, – это мы знаем, потому что именно в наши дни, как, может быть, никогда, именно таким, как мы, погибающим, – св. Августин говорит:

Братья мои, я не хочу спастись без вас!

Первое, об Иисусе, письменное свидетельство, лет на 20 раньше евангельских, – Павлово: I Фессал. – от 50 года, а древнейшее Евангелие, Марка, – от 70-х годов

Eduard Meyer. Ursprung und Anfänge des Christentums. {1–6 Aufl.}. Stuttgart und Berlin: J. G. Gotta, 1921–1926. Bd. III. 1923. S. 308. – Johannes Weiss. Die Schriften des Neuen Testaments, neu übersetzt und für die Gegenwart erklärt von Otto Baumgarten, Wilhelm Bousset. In 1. und 2. Aufl. hrsg. von Johannes Weiss, in 3. Auffl. hrsg. von Wilhelm Bousset und Wilhelm Heitmüller Gottingen: Vandenhoek & Ruprecht, 1917–1918. Bd. III. 1918. S 48.

Meyer. III. 308.

Strabo. XIV. 5. 8. – Weiss. III. 48.

D. Adolf Jülicher. Einleitung in das Neue Testament von D. Adolf Jülicher. Tübingen: J. C. B. Mohr, 1906. S. 24. – Ernest Renan. Les Apôtres. Paris: Calman Levy, {1923}. P. 163.

Euseb. Praepar. evang. XIII. 12. – Constant Toussaint. L'Héllénisme et 1'Apôtre Paul. Paris: É. Nourry, 1921. P. 79.

Toussaint. 230.

«Словом Твоим (Логосом) все Сотворивший» – Прем. Сол. 9, 1.

Toussaint. 230.

Точно такие же ткацкие станки, для изготовления шатров, можно видеть и в нынешнем Тарсе, как во времена Павла. – Émile Baumann. Saint Paul. Paris: В. Grasset, 1925. P. 54–55.

Празднество это, изображенное на дошедших до нас монетах Римской империи, описано Дионом Хризостомом. – Sir James George Frazer. The golden bough; a study in magic and religion. London and New York: Macmillan and C°, 1900–1915. V. 1. P. 128. – Toussaint. 323–324.

В Тарсе, Дамаске и Антиохии юноша Савл мог видеть мистерии всех этих богов, или, по крайней мере, слышать о них. То же слово «мистерия, mysterion», как у посвященных в те языческие таинства, будет и у ап. Павла, для христианских таинств, потому что не было и, по существу дела, не могло быть тогда иного слова, так же как и сейчас его нет и не может быть, ибо дело мистерий есть дело всего человечества, от начала до конца времен; все языческие таинства – только тень христианских: «это есть тень будущего, а тело – во Христе», – мог бы сказать и о них Павел, «Апостол язычников», так же как говорит о пророках Израиля (Кол. 9, 17).

Johannes Weiss. Paulus und Jesus. Berlin, 1909. S. 21.

«Павел, вероятно, отвечает здесь, II Кор. 5, 16, противникам своим из иудео-христиан, которые хвалятся, что они-то, в противоположность ему, „Христа и по плоти“ действительно знают. Weiss. 23, 28.

Johannes Weiss. Jesus von Nazareth: Mythus oder Geschichte? Tübingen: Mohr, 1910. S. 107–108. – Д. Мережковский. Иисус Неизвестный. Брюссель, 1932. Т. I. С. 27. – В кодексе D. Copt, aet., II Кор. 5, 16: egnókamen Christón katà sárka, мы знали Христа по плоти. – Weiss. Paulus und Jesus. 24, 21–23.

Weiss. 28. Весь трагический смысл этого «неузнанного по плоти, Христа» не только для Савла, но и для Павла, в его самоотлучении «от братьев, тоже по плоти, – Израильтян» (Рим. 9, 3), слишком очевиден, чтобы можно было так просто и легко решать, как это делают почти все критики, в том числе и церковные апологеты, – что Павел действительно «Христа по плоти не знал». Weiss. 25.

«Павел был несомненно свидетелем Страстей Господних». – Weiss. 29.

Renan. Les Apótres. 177–179.

По убедительно точной хронологии Гарнака, одного из глубочайших знатоков первохристианства. – Adolf Harnack. Cronologische Berechnung des «Tags von Damaskus» (In Koeniglich-preussische Akademie der Wissenschaften, Berlin. Sitzungsberichte. Jahrgang 1912, Halbband 2. S. 673–682. Berlin, 1912). S. 673. – Adolf Harnack. Die Chronologie der altchristlichen Litteratur bis Eusebius. 1. Bd. Die Chronologie der Litteratur bis Irenaüs. Leipzig: J. C. Hinrichs, 1897. S. 233.