Элеонора Прохницкая - Жизнь как КИНО, или Мой муж Авдотья Никитична

— Катастрофа… — тихо сказала мама, вложив в это слово столько чувства, что по спине у меня пробежало что-то колючее и холодное.

Муж, осторожно и грациозно, словно артист балета, ступая на полупальцах на остатки половых досок, подошел к зиявшей дыре и заглянул вниз.

— Ну что там?! — нетерпеливо крикнула я, не рискуя, однако, сдвинуться с места.

— Лаги рухнули… прямо как труха рассыпались… да и половые доски тоже все прогнили, — со свойственным ему спокойствием ответил он.

— Что значит рассыпались?! Ты же сказал, что дом простоит без ремонта еще несколько лет!!! Что можно пожить в нем так, как он есть, ничего в нем не делая!!! — обрушилась я на него.

— Ну чего ты расшумелась? Я что ли виноват в том, что случилось? — он носком спихнул обломок доски, который с треском полетел вниз.

— А кто, может быть, я?! Ты же смотрел дом! Для чего было это гнилье покупать?! — не унималась я.

— А ты за пять тысяч хотела приобрести трехэтажный дворец с кондейшеном, с бассейном, с бильярдной и с прислугой, как у члена ЦК? — спросил муж.

— Боже милостивый! Сохрани и помилуй! Отче наш, ижи еси на небесах…

Я оглянулась. За нами стоял наш сосед, восьмидесятилетний дядя Митя.

— Не ругайтесь! Не гневите Бога! — сказал он. — Поставьте в церкви свечку за то, что живы остались, за то, что находились в это время все в саду и что Господь сохранил вас! — он перекрестился.

Во дворе послышались голоса. Это другие соседи пришли посочувствовать нашей беде и дать какой-нибудь добрый совет. Это — истинная черта русского крестьянина: откликнуться на чужое горе своего соседа и без зова прийти ему на помощь.

Дядя Митя с крестьянской простотой бесцеремонно отстранил меня — маленький, щупленький, в больших черных валенках, в которых из-за больных ног ходил круглый год, — и, по-хозяйски пройдя в избу, сказал:

— Отжил дом свое. Заваленка прогнила. Таперича дом на кирпичный фундамент ставить надыть. На фундамент любой кирпич пойдет: и битый, и щербатый.

— Ты чего там буровишь? — соседка тетя Настя, такая же маленькая и старенькая, в таких же больших черных валенках, поставила все на свое место. — Вот мужики, до старости как котята слепые! Ну ни хрена не соображают! Какой такой «щербатый»? Ты чего «городских» с толку сбиваешь? Ты, прежде чем языком трепать, зенки-то свои открой, да на печь посмотри! Она ведь, сердечная, пополам разошлась. У ей, видать, фундамент «повело», а это уж никак не исправишь. Ее разбирать надо и заново класть. А на это дело новый, цельный кирпич нужён и не меньше чем две тыщи штук.

Только теперь все увидели широкую трещину в печи.

— Две тысячи… — повторила я машинально за тетей Настей.

Муж с видом бодрячка, даже, как мне показалось, излишне весело, вероятно на нервной почве, сказал:

— Ну что ж! Раз надо, так надо! Будем доставать!

— Да?!! Доставать?!! А где все это доставать?!! — прокричала я в полном отчаянии оттого, что вместе с этим проклятым полом рухнули мои мечты на тихий безмятежный отдых в деревне, и теперь некто другой, как я, поскольку нахожусь в отпуске, должен заниматься «доставанием» всего необходимого.

Муж растерянно развел руками и оглянулся на соседей. Они стали давать советы: «Доски и цемент — в магазине „Стройматериалы“»… «За гравием и песком на карьер надо ехать…» «Кирпич можно достать на кирпичном заводе, это недалеко, в Софрино…» Я слушала их, словно бы во сне, и думала: «Ну почему я такая невезучая?! Почему, если я стою за чем-нибудь в очереди, именно на мне все заканчивается?! Почему, если я первый раз в жизни захотела отдохнуть по-человечески, должен был обвалиться в доме пол?! Почему моя жизнь, данная мне однажды, такая трудная и полна нескончаемых проблем?! За что, Господи?!»

…Вторые сутки я сидела на телефоне и покрасневшим, распухшим пальцем крутила диск. Бесполезно!!! Телефон всех магазинов стройматериалов был либо непробиваемо занят, либо там никто не снимал трубку. Один раз, правда, мне повезло, кто-то снял трубку, но на заданный мною вопрос вместо членораздельной человеческой речи я услышала в трубке: «Гав-гав-гав», и тут же трубку бросили — «ту-ту-ту…»

«Нет, это — потерянное время, по телефону ничего не добьешься, — решила я, — надо ехать!» Но легко сказать «Ехать!» Все магазины стройматериалов располагались, как правило, далеко за городом, куда добраться можно только электричкой. А как работает наша железная дорога, увы, мы знаем, поэтому дай бог мне за день успеть съездить хотя бы в один магазин…

За неделю поездок по этим проклятым магазинам я измоталась, издергалась, но так ничего и не смогла добиться: путь к магазинам был далек и утомителен, магазины — грязны и абсолютно пусты, а продавцы, в своей наглой самоуверенности данной им власти над нами, несчастными покупателями, — предельно грубы и, кроме все того же «гав-гав-гав…», я ничего ни от кого не услышала.

Я решила взять себе «отпуск» и, передохнув дома один денек и собравшись с духом, «пошла по второму кругу». Начать я решила с магазина, что находится в Пушкино, это ближе всего от меня, в часе езды на поезде. Приехала я туда к открытию, к восьми утра, оставив дома спящего больного сына, который ко всем моим проблемам ухитрился подкинуть мне еще одну, схватив где-то ангину с высокой температурой, и я очень волновалась, оставляя его дома одного, и хотела как можно быстрее вернуться домой.

До открытия магазина оставалось несколько минут. Перед закрытой дверью волновался народ. Из разговора между собой двух мужчин я поняла, что в магазин «что-то» завезли. Как я тут же сумела выяснить у одного из них, это «что-то» была половая доска. Боже мой, да не ослышалась ли я?! Неужели и мне наконец-то привалило счастье!

— Какая удача! — не в силах сдержаться, поделилась я своей радостью с тем, от кого услышала это приятное сообщение, судя по всему пенсионером. — А я, знаете ли, два дня на телефоне просидела, а потом неделю по всему Подмосковью ездила и нигде не могла найти эту чертову половую доску, ни в одном магазине!

— Это вам здорово повезло! Я ее с прошлого лета ищу. А тут мне на ушко шепнули, что в этом месяце должны ее в Пушкино завезти. Так я весь месяц здесь отдежурил. Все обещали со дня на день, а привезли только позавчера, но не продавали, потому что накладных еще не было, цену точно не знали. А сегодня вроде бы должны продавать, — ответил он.

— А на чем ее отсюда вывозить? — поинтересовалась я.

— А вы, что же, до сих пор очередь на грузовое такси не заняли?

— Нет, я не знаю, где это.

— Да вон, трансагентство, — он махнул рукой в сторону маленькой дощатой будки и, взглянув на часы, добавил, — две минуты осталось до открытия магазина, вы еще успеете. Бегите, занимайте очередь!