Георгий Калиняк - Герой советского времени: история рабочего

… Медный Всадник вздыбил коня и по-прежнему сурово смотрит на Запад.

… Как хорошеет Ленинград. Я иду по его знаменитым проспектам, узнаю старых знакомых и кланяюсь вечным реликвиям.

… Все такой же, как в дни блокады, в золотых доспехах Марса стоит Суворов. Он так и простоял открытый всем смертям всю войну и блокаду Ленинграда, как символ мужества и неустрашимости. Его не охраняли деревянные плиты и песок.

Сколько немцы положили снарядов вокруг него. Но ни один осколок не коснулся бронзового изваяния Генералиссимуса.

… Как и прежде стремительны чудо-кони на Аничковом мосту через Фонтанку. Заботливые руки закопали их в саду Дворца пионеров во время войны и сохранили это творение Клодта; только на гранитных постаментах рваные раны от фашистских снарядов. Они останутся на граните как клятва непобедимого города.

…Все такая же улица Росси. Стройная и певучая как удар смычка. Неповторимый памятник зодчему и человеку.

… Вот и он – по-человечески мудрый мечтатель и бунтарь, соловей и мученик России – аникушинский Пушкин на площади Искусств.

Узнаю и тебя, розоватый дом в начале Невского проспекта. И все так же, как в дни блокады на твоем фасаде начертано: «Граждане, эта сторона улицы во время обстрела наиболее опасна!» Носи и дальше эту надпись, как боевую награду.

… Все такой же Летний сад, выпестованный Петром Великим. Сколько шрамов и рубцов залечили на твоих стволах добрые руки садовников. И ты, благодарный, даришь щедро нам тень и прохладу.

… И ты, стремительная Адмиралтейская игла, с веселым парусником на семидесятиметровой вышке, товарищем героев прошлого, мечтателей и бродяг.

… Вот она, чарующая стрелка Васильевского острова, с бордовыми Ростральными колоннами-маяками. С белокаменной Биржей, вдохновенным подарком зодчего Тома де Томона.

… И необъятная, величавая Дворцовая площадь с главным сооружением: Главным штабом, смотрящим легионом своих окон на Александрийскую колонну и на пышные чертоги Зимнего дворца.

Улицы и переулки. Площади и проспекты. Набережные и мосты. Приветствую вас. Вы ничего не забыли: ни народных восстаний, ни наводнений, ни дней войны и блокады, ни Дня Победы. Мир вам и слава!

Прошли годы. Установилась хорошая, нужная традиция встречи ветеранов войны.

[73]…дел этого товарища. Осенью 1985 года читаю в газете «Известия» под фотографией, что Геннадий Петрович Вороновский назначен министром электротехнической промышленности СССР. Если бы под этой фотографией не было такой подписи, я с уверенностью бы сказал, что этот человек мне не знаком.

Такие же превращения произошли с одним из однополчан Аркадием Касаткиным. Он пришел к нам во взвод в конце 1943 года. Был тогда Аркаша милым, хорошим мальчиком-юношей, который к концу войны стал уверенным в себе солдатом – гвардии рядовым. После войны Аркаша учился. Окончил вуз и теперь работает начальником отдела КБ, и уже седина серебрит его шевелюру. При встрече мне нужно очень всматриваться в него, чтобы уловить облик юного Аркашеньки.

Н. И. Верхолат

К концу 1985 года я списался с еще одним однополчанином Петром Калугой. Фамилия областного масштаба, но живет в Брянской области и работает совхозе. За последние годы хорошо сложились его житейские дела. Прошло то время, когда на трудодень выдавали по 200 грамм зерна и запрещали держать коров, урезая приусадебные участки земли. Получил от него посылку: знаменитая брянская картошка и кусок сала. Эта посылка душевно растрогала. Человек готов поделиться всем, что есть у него хорошего. Вот что значит солдатское братство.

Судя по присланной фотографии, от былого Петра осталась только одна фамилия. Любопытно, как он вступал в войну. Тринадцатого июня 1941 года взвод, где служил Калуга, занимался хозяйственными делами, а потом, раздевшись до трусов, солдаты стали стирать свое обмундирование и белье. Только развесили постирушку, как была объявлена боевая тревога. Каждый солдат получил по двести патрон к винтовке и стал в строй. Взвод бегом в одних трусах направился занимать оборону. Сокращая расстояние, три километра бежали через лес, продираясь через малинник и густой подлесок. Конечно, ободрались до крови. Прибежав на берег Балтики, стали рыть траншеи и строить землянки.

А 22 июня на полуострове Ханко узнали, что началась война.

Да и мне нельзя похвастаться моложавостью и стройностью гусара. Стоит только со стороны посмотреть, как я иду – и все станет ясно.

Может быть правы молодые, которым я мешаю своей неспешной походкой. Кажется им, стоит только чаще переставлять ноги и никто не будет в обиде за задержку. Ведь это не трудно понять человеку, перешедшему из пенсионного возраста в возраст ископаемого неандертальца.

Но вся беда в том, что эту простую истину не хотят понять ноги. И может быть их нужно понять, этих молодых, когда они в транспорте не уступают место старикам.

Наверно, в семьдесят пять лет человек не устанет больше, чем он устал. А ведь у молодых все впереди: тревоги, радости и вся жизненная усталость. К тому же, как приятно, сидя, читать книгу или газету или беседовать с рядом сидящей молодой спутницей. И несмотря ни на что, я люблю эту жизнь, этот мир последней зрелой любовью старого человека. Я люблю его с ошибками и горестями, с большими и малыми радостями. Он такой огромный, этот мир, вечно стареющий и обновляющийся, такой манящий и мудрый, такой необъятный и неизведанный.

Вот почему каждый новый день я встречаю как первый день творения.

…Еще по ночам и по утрам стоят крепенькие морозы, а зеленушка-синичка пищит за окном: «Спасибо, что подкармливали зимой. Но мне пора в лес. Лето такое короткое, а мне нужно воспитать не одну семью». Это март.

… Конец весны. В честь наступления лета каштаны зажгли свои пышные свечи, перед памятником Петру Первому у Инженерного замка.

…Ласково светит солнце. Май. Слабый ветерок играет фатой. Они идут, пара молодых и влюбленных, к памятнику блокадному Ленинграду, чтобы положить на постамент цветы, часть своего счастья в день свадьбы.

… Сидящий на подоконнике моего окна воробушек в черном галстуке заглядывает бусинкой глаза в окно и хочет спросить: «Кто ты?».

Здравствуй, серенькая птаха. Для тебя наступила благодатная пора.

… Из глубины вселенной проклюнулась изумрудная первая звездочка. Кому ты подаришь счастье? Или ты наградишь счастьем всех живущих на земле?

…Белый шлейф тянется за самолетом. Легкого тебе пути, большая летящая птица. Счастья вам, пассажиры. Это летит и моя несбывшаяся мечта.