Расул Гамзатов - Шапи Магомедович Казиев

Так Цадаса писал стихи о любви, чтобы их не могли прочесть другие. Но это, как вспоминал Расул Гамзатов, бывало не часто. Цадаса и сам полагал, что «стихи не должны быть такими, чтобы их нельзя было прочитать матери, дочери, сестре». Хотя были в горах поэты, как Махмуд из Кахаб Росо, которых это не останавливало. Слишком сильны были их чувства и безрассудна страсть.

Гамзат был другом Махмуда и ценил его высокий талант. А это — явление редкое, о котором Цадаса высказался так:

Но для себя Цадаса избрал иной путь:

«Высшего эффекта Цадаса достигал пародированием не только явлений действительности, — писал историк Амри Шихсаидов, — но и устоявшихся и устаревших жанровых и стилевых канонов национальной художественной практики, юмористической их стилизацией. Новаторски уловил Цадаса момент кризиса определённой модели национального художественного мышления, скажем, типа так называемых песен о набегах или песен о любовных похождениях».

Женой Гамзата была Хандулай. Горянка была красивой, умной и терпеливой. Она почитала своего мужа, родила ему четверых детей, и вся её жизнь была посвящена семье.

Она была, как писал Расул Гамзатов, «хорошей соседкой для соседей, надёжной и отзывчивой родственницей для родных, понимала радость и умела оплакивать уходящих».

Жена известного поэта была неграмотной, но к творчеству своего супруга относилась с трепетным уважением.

Переводчик Яков Козловский, не однажды бывавший в Цада, писал о жене поэта: «Женщина необыкновенной доброты, трудолюбия, выдержки и такта, Хандулай хорошо понимала своего мужа и была достойна его... Гамзат с любовью писал о ней, что если бы не она, то вряд ли бы он достиг того, что сделал... Когда на заре он садился за работу и до слуха домочадцев доносилось его бормотание, похожее на молитву, Хандулай снимала башмаки, чтоб не нарушать тишины в доме...» Гамзатов добавлял: «Она иногда осмеливалась заглянуть к нему и узнать, не нужно ли чего, не кончаются ли чернила в чернильнице. Мать очень зорко следила за чернильницей отца и не давала ей пересыхать».

Как все горянки, Хандулай любила слушать песни. А своим детям пела колыбельные. В них, в этих лучших песнях матерей, Расул Гамзатов чувствовал истоки своего творчества.

Гамзатов посвятил своей матери, как и всем матерям мира, немало пронзительных строк. Он утверждал, что чувство к матери — великое, оно не поддаётся изучению, это предмет раздумий, переживаний и любви. Недоумевая, отчего в поэзии так мало стихотворений о матерях, он приводил в пример Николая Некрасова:

«До Некрасова в русской поэзии, за редким исключением, трудно найти произведение о матери, — писал Расул Гамзатов. — В моей аварской классической поэзии я тоже не нашёл ни строчки о ней. Наверное, и у других народов дело обстоит примерно так же. Причина этому всему одна и та же. Её я старался изложить в стихах, обращённых к своим аварским предшественникам:

Ни Пушкин, ни Лермонтов не чувствовали материнской заботы: матери подарили им только жизнь. Не о матери, о няне написал Пушкин своё знаменитое стихотворение... Но несмотря на это в русской и советской поэзии есть прекрасные стихи, посвящённые матери. Некрасов, Блок, Есенин, Твардовский и многие другие создали замечательные поэтические образы».

Позже Гамзатов призывал издать сборник колыбельных песен всего мира. Он был уверен, что это будет великая книга, несущая людям любовь и мир.

С рождением Расула детей в семье стало четверо. Старшей была сестра Патимат. Потом — сыновья Магомед и Ахильчи. Через три года после Расула родился Гаджи.

Пока мальчишки познавали жизнь, пасли овец, помогали отцу пахать поле, молотить и, конечно, развлекались и проказничали, Патимат помогала матери. Нелегко было управиться с домом, в котором жила большая семья. Разжечь очаг, принести в кувшине воду из родника, приготовить еду, подоить корову, пришлёпнуть на забор коровьи лепёшки, чтобы солнце превратило их в кизяк — топливо для печи, постирать одежду в холодной речке, прополоть поле, задать корма скотине и птице. А зимой, когда времени оставалось побольше, прясть шерсть и ткать паласы... Домашним хлопотам не было конца, но дочка Патимат была хорошей помощницей.

«Отец не раз говорил нам, — вспоминал Гамзатов, — вас четверо, а сестра у вас одна. Берегите её, заботьтесь о ней. На земле у вас нет никого роднее сестры».

Дедушку по отцу Расулу увидеть не довелось, зато любовь и заботу деда по матери Гайдара он ощутил сполна.