Андрей Юдин - Чиж. Рожден, чтобы играть

Вслед за битлами пришла очередь хард-роковых Deep Purple. Пленки с культовыми альбомами вроде "Machine Head", "Deep Purple In Rock" Чиж брал у приятелей в комплекте с катушечными магнитофонами. Главным достоинством «бобинников» считались три скорости, необходимые для профессионального роста. Обычно пластинки перезаписывались на 19-й скорости. Прослушивая затем бобину на 9-й, замедленной, можно было спокойно, нотка за ноткой подобрать на аккордеоне гитарные партии Риччи Блэкмора или клавишные трели Джона Лорда. Для совсем тупых существовала 4-я скорость.

— И вот в 7-м классе, лет в четырнадцать, я как-то в одночасье начал расширять свой музыкальный кругозор. Мне вдруг резко начала нравиться классическая музыка. И тут еще нагрянула моя первая любовь, Рита Романова…

Эта история случилась в зимнем пионерлагере. Саунд-треком к ней был битловский "Белый альбом". Под звуки "Dear Prudence" Чиж танцевал (разумеется, на "пионерском расстоянии"[8]) первый в своей жизни медленный танец с барышней: "Включился "The Beatles", и на второй песне мы расходились по парам". Но, проводив свою подругу на место, он тут же прилип ухом к магнитофону, чтобы запомнить аккорды других 28 песен с этого альбома-двойника.

— Раньше у каждого в пионерлагере был свой песенник, — рассказывает Чиж. — Естественно, я тоже завел себе такую тетрадку. И, чтоб перед девчонками «показаться», писал сверху текстов аккорды, а они всё спрашивали: "А что это такое?..". Я же не просто писал ля минор, до мажор — я писал Am7, Hm6, C7… И вот все это разом свалилось на меня — я был совершенно очумевший. Плюс интересные занятия по сольфеджио и аккордеону. И я уже знал четыре аккорда на гитаре — Васька Солдатов показал, мой одноклассник, живет в соседнем доме, до сих пор дружим. У него была маленькая дамская гитара. Начинали с "Шизгары",[9] а когда вышла советская пластиночка «Криденс», "Cosmo's Factory", я пытался подобрать эти соло своими корявыми пальчиками…

Все, что было связано с западной рок-музыкой, становилось предметом разговоров, обсуждений и споров в кругу своих единомышленников. В этот устный рок-эпос, кроме изложения реальных фактов, входил целый пласт самых невероятных историй, баек и анекдотов, порожденных отсутствием достоверной информации.

"Ходила легенда, — вспоминал Чиж, — что "Child In Time" с "дип пёрпловского" альбома "In Rock" — это песня про парня, у которого девушка разбилась на самолете: "Вот слышишь, там в конце взрывы — это самолет падает и взрывается вдребезги". Примерно тоже самое говорили про "Highway Star", что там девка разбилась, гонщица — много всяких ходило штук".

Выплеснуть сведения, которые не знали другие, было престижно. Это сразу поднимало твой авторитет в любой компании, даже если ты "гнал телеги" — рассказывал истории сомнительной достоверности.

— Помню, кто-то из пацанов рассказал байку, как битлы сочинили "I Wanna Be Your Man". Типа, шли «роллинги» по улице, Джеггер с Ричардсом, а навстречу — Леннон с Макартни. Типа, как в Дзержинске в горсаду. Битлы говорят: "Чего, пацаны, нос повесили?.." — "Да вот, блин, песни не хватает для пластинки" — "Говно-вопрос! С вас пиво — и песня ваша!". Зашли в пивняк, «роллинги» пиво взяли, и, пока стояли в очередюхе за второй порцией, битлы песню сочинили… Я в это сразу поверил, потому что эту песню только так и можно сочинить — текста, в общем-то, ноль, и музыка простецкая…

Реальную информацию о рок-музыке Чиж собирал по крупицам. Часто она была резко негативной, как статья про Beatles из сатирического журнала «Крокодил» за 1964 год: "Лохматые «жучки» ловко умеют разжигать самые темные и примитивные страсти у своей аудитории. А так как основные их поклонники — люди в возрасте от 12 до 16 лет, можно легко представить себе «воспитательную» роль «жучков». Специалисты предсказывают, что «жучки» не сумеют долго продержаться на гребне успеха: не тот калибр".

Но постепенно отношение к западной музыке менялось. В 1970-м впервые в СССР молодежный журнал «Ровесник» опубликовал ноты и тексты песни «Битлз». Правда, знаменитая "Back In The U.S.S.R." в интерпретации нашего переводчика выглядела так: "Узнаю знакомые места с трудом, стройки поражают взгляд…" (понимать, очевидно, следовало: "ударные комсомольские стройки").

— Конечно, а какие ж еще! — иронизирует Чиж. — "Захожу в отель — огромный новый дом. Все в порядке, я очень рад"… Я помню!

Последний куплет заканчивался так:

В результате чего по стране пошел могучий слух: были, были «Битлз» в СССР! Но гады-коммунисты не пустили их дальше аэропорта, и они дали концерт прямо в зале для транзитных пассажиров…

Изредка отваживался печатать битловские песни (в частности, «Michelle», "Yesterday") либеральный столичный еженедельник "Московские новости" (точнее, его англоязычная версия "Moscow News"). Другой еженедельник, "Новое время", изредка публиковал просьбы читателей типа: "Расскажите, пожалуйста, о творчестве прогрессивного английского коллектива "Блэк саббат". Е.Семенов, г. Смоленск", а ниже — скупые, как разведсводка, данные: год создания, состав участников, избранная дискография. Обычно эти сведения доходили до Чижа в виде вырезок, затертых до дыр такими же, как и он, битломанами.

Были и совсем уж экзотические источники, вроде газеты польских харцеров (пионеров) или цветного журнальчика венгерских комсомольцев, более терпимых к рок-культуре. Естественно, язык издания никакого значения не имел. Главным были фото рок-музыкантов, ноты и тексты песен на английском. Впрочем, в Дзержинске подобные редкости приравнивались чуть ли не к журналу "Rolling Stone", о котором знали только то, что он где-то существует.

— А у нас была областная газета "Ленинская смена", — говорит Чиж. — Про ту же Сьюзи Кватро я читал в восьмом классе: "Буржуазная певица, играет на бас-гитаре". Эти строчки я пытался выучить наизусть.

В семидесятых советская идеологическая машина стала все чаще давать сбои. В 1975-м она, например, проглядела выход книжки Олега Фефанова "Музыка бунта". Одна из глав этого исследования о западной музыке называлась просто шокирующе: "Супергруппы «Битлз» и "Роллинг стоунз". Если учесть, что книга вышла 100-тысячным тиражом в издательстве "Детская литература", впору было протереть глаза: не пригрезилось ли такое?.. В Дзержинске ходил по рукам один-единственный экземпляр "Музыки бунта". Чиж читал его украдкой прямо на уроках, поскольку ему в затылок дышала очередь таких же страждущих. Рассуждения автора о "песнях протеста", как и тот курьезный факт, что битлов с «роллингами» записали в "звезды биг-бита", вызывали ухмылки — было понятно, что это уступка цензуре. Значение имели не слова-этикетки, а подробности из биографии кумиров.