Елена Мищенко - Принцесса Одри. Одри Хепберн

Как раз в то время, когда решалось быть или не быть Одри звездой Бродвея, молодой голливудский режиссер Уильям Уайлер вел переговоры в Лондоне с дирекцией студии «Парамаунт». Он собирался начинать свой новый проект – фильм «Римские каникулы».

Сценарий фильма написал известный сценарист Долтон Трамбо. В то время «охоты на ведьм» он находился в печально известном «черном списке» Голливуда. Обвиняемый в симпатиях к коммунистам, Долтон был лишен возможности работать, поэтому он использовал псевдоним Джон Дайтон. Сценарий, основанный на подлинной истории, был написан в 1948 году, но долгое время был невостребованным, пока известный голливудский кинорежиссер Уайлер не проявил к нему интерес. По замыслу режиссера, съемки должны были происходить в Риме. Уайлер решил использовать пребывание в Лондоне, чтобы подыскать на роль принцессы юное дарование. Было отобрано пять кандидатур, среди них – Одри Хепберн.

«Я понятия не имела о том, кто такой Уайлер, я была ужасно молода и ужасно неопытна. Для меня было радостью просто участвовать в процессе, встречать новых людей», – говорила Одри. Экранные пробы вел Дикинсон, один из ассистентов режиссера Уайлера. Он заснял подробное интервью с Одри. Она, не подозревая о том, что идет съемка, искренне рассказывала о себе, о пережитой оккупации в Арнхеме, о том, как нацисты расстреливали мирных жителей, как она провела несколько суток в подвале с крысами. «Как только я увидел ее, я сразу понял, что она получит роль принцессы Анны», – сказал Дикинсон. И еще раз удача улыбнулась Одри. Грегори Пек, которому была предназначена главная роль в «Римских каникулах», потребовал отложить съемки на некоторое время, потому что был занят в фильме «Снега Килиманджаро». Уильям Уайлер отложил съемки до лета 1952 года. Это давало возможность Одри продолжать выступления в бродвейском мюзикле.

Ну а как же ее роман с красавчиком Джеймсом Хенсоном? Они все еще были влюбленной парой, Одри мечтала о замужестве. Они расставались с трудом, но Хансон пообещал приехать на премьеру «Жижи» в Нью-Йорк, его поддержала баронесса Элла, и ясным сентябрьским утром Одри села на пароход Queen Mary, который, погудев прощально на дорогу, отвалил от пристани.

Пять дней, проведенных в пути, были безмятежным отдыхом, и четвертого октября 1951 года Одри стояла на верхней палубе и вместе со всеми пассажирами приветствовала взмахом руки статую Свободы. Конечно, она много раз видела ее в кино, но это несравнимо с собственным ощущением. Ведь еще несколько лет тому назад они с матерью растирали сухие луковицы тюльпанов, чтобы сварить на керосинке немножко супа, а сейчас она, будущая звезда, подплывает к берегу своей новой жизни.

Глаза Одри наполнились слезами счастья, и никто не посмел бы осудить ее за это.

Как и ожидалось, «Жижи» стал сенсацией на Бродвее, имя Одри Хепберн теперь писали крупными буквами: AUDREY HEPBURN in GIGI. Успех премьеры был ошеломительный – занавес опускали и поднимали шесть раз, публика аплодировала стоя, что в то время, в 1950-х, было довольно редким явлением.

Все ведущие газеты дали восторженные отзывы, имя Audrey сверкало в ночном небе над Бродвеем, казалось, даже звезды меркнут рядом с ней. Конечно же, Джеймс Хэнсон и баронесса Элла приехали из Лондона на премьеру, их присутствие для Одри было очень важным.

Огромный успех сделал Одри знаменитостью, однако то, к чему она так стремилась, не принесло ей радости. Она не могла, как прежде, бродить, неузнанная, по магазинам, люди останавливались, показывая на нее пальцами, окружая ее, просили автографы.

В бесчисленных интервью, которые, согласно контракту, она обязана была давать, многократно писалось о ее «необыкновенных глазах» и «светящейся в темноте коже», но никто не интересовался тем, что за всеми этими штампами стоит живая, страдающая от послевоенной анемии двадцатидвухлетняя женщина.

«Я все еще вздрагиваю от громких звуков, мне кажется, что еда вот-вот закончится», – сказала она искренне в одном из интервью. Журналист подробно описал их совместный ланч и перечислил блюда, которые быстро и, как ему показалось, жадно ела хрупкая Одри.

Выдержав 217 спектаклей, получив всевозможные награды, «Жижи» сошла со сцены 24 мая 1952 года. К этому времени Одри и Джеймс решили отложить свадьбу до конца съемок «Римских каникул». Для Одри наступило время работы над фильмом Уильяма Уайлера.

Как говорят, браки заключаются на небесах, но, наверное, и встреча Уильяма Уайлера, Одри Хепберн и Грегори Пека тоже не обошлась без вмешательства высших сил. Для всех троих эта встреча оказалась судьбоносной.

Грегори Пек был всеобщим любимцем, казалось, он самой природой создан для того, чтобы стать киногероем. 27-летний парень, освобожденный от службы в армии из-за травмы позвоночника, Грегори появился в Голливуде в нужное время. Многие мужчины-актеры находились в армии. Высокий, красивый, обаятельный, обладающий к тому же приятным низким голосом и незаурядными актерскими способностями, Пек сразу попал в обойму претендентов на главные роли. О нем заговорили как об открытии Голливуда. В нем великолепно сочетались мужественность и деликатность, внешняя красота и благородство.

Фильмы «Моби Дик», «Дуэль под солнцем», «Джентльменское соглашение», «Завороженный» принесли актеру настоящую славу. Тогда, в 1952 году, 36летний Грегори Пек находился в зените кинокарьеры.

Любопытно, что Грегори Пек, прочитав сценарий, в котором рассказывается о сбежавшей из дворца принцессе и ее встрече с американским журналистом, не очень охотно согласился работать над этим проектом. Он опасался, что роль принцессы Анны окажется ведущей, и его собственная отодвинется на второй план. Он ничего не слышал об Одри Хепберн, но когда он встретился с ней на приеме в Риме, то был очарован ее простотой и непосредственностью. А она, протянув несмело руку двухметровому красавцу, попросту лишилась дара речи. Грегори взял ее хрупкую ладошку в свою большую руку и поцеловал ее со словами: «Доброе утро, ваше высочество!»

На съемочной площадке все были очарованы Одри, а Грегори Пек позвонил своему агенту в Голливуд и сказал: «Джордж, я прошу поставить имя Одри Хепберн в титрах на первое место». «Но это невозможно, Грег, – ответил тот. – Ты работал много лет для того, чтобы твое имя было на первом месте, ты – суперзвезда, а для Одри это лишь начало карьеры». «Да, ты прав. Но эта девочка получит «Оскара» после своего первого фильма».

Фильм «Римские каникулы» и Одри Хепберн, казалось, были созданы друг для друга. С самого первого кадра и до последнего Одри не изображала принцессу

Анну – она жила в кадре. Разве можно забыть ее глаза – восторженные, смеющиеся, влюбленные, ее взгляд, полный достоинства и глубокой грусти… «Она – настоящая принцесса, это у нее в крови, – говорил режиссер Уайлер. Как только Одри входила в комнату, мужчины всегда вставали со своих мест».