Леонид Муханов - В страну ледяного молчания

„Картошка была получена плохая. Если бы нам дали ее в хорошем виде, то мы берегли бы этот дорогой на далеком Севере продукт. Беречь мы тоже не умеем. За этим надо следить зав. базой. И лук был частью порченый.

В газете есть свой раек и отдел „наше творчество“.

Местный поэт Иона в стихотворении „Свет“ пишет:

Заходим в прекрасно обставленное помещение школы-интерната, — оно надолго осталось в памяти…

— Северные дети любят науку. Они любопытны ко всему новому, — рассказывает нам педагог. Я с ними провел четыре года, остался на пятый, не могу бросить этих любознательных детей.

На стенах школ висят портреты — Ленина, Сталина, Калинина и др., а кругом их навешаны, сделанные руками школьников, различные поделки из моржовой кости. Больше всего внимания привлекает даровитая передача малышами северных пейзажей. Полчаса я перелистывал альбомы, впитывая в себя свежесть северной природы, переданной при помощи только одного карандаша десятилетним ненцем. Двое одетых в малицы ненцев доставляют меня к ледоколу. Из купоросно-синей воды со скрипом подняли тяжелые якоря. Отплываем в Малые Кармакулы. Ненецкая лодка скрылась из виду. Мелкий дождик закрыл становище Белушью губу. Провожавшие ненцы машут руками.

— Спасибо. Прощайте товарищи!

Туман, мелкий дождик.

Крепкий „полуночник“ поднимает волну. Небо сплошь задернуто свинцовыми тучами.

Идем вдоль берегов Новой Земли, разделенной проливом Маточкиным Шаром на два больших острова. Западная сторона Новой Земли заселена ненцами и русскими. Здесь приютились четыре становища с населением в 238 настоящих северян.

Зимой охотники-мужчины уезжают на собаках, в специальных нартах, охотиться на пушного зверя. Бьют белых медведей. Ловят капканами белых и голубых песцов. Летом артелью выезжают в море на промыслы на завезенных сюда Госторгом моторных ботах.

Охотятся на морского зверя — моржа, белуху, морского зайца, лысуна и нерпу. Ловят рыбу: гольца и красную — род форели. Весной все население выезжает на сбор гагачьего пуха, за сезон его собирают около 400 кг. В 1930 году открылось новое, самое северное становище на полуострове Адмиралтейства. Госторгом предположено заселить и восточную часть южного полуострова Новой Земли — от островов Пахтусова мыса до Меньшикова.

Еще недавно был здесь дикий край. Несколько церквей и кочующий служитель культа задерживали культурный и экономический рост ненецкого хозяйства. Ненцы жили впроголодь, отдавали за „слово божие“ лучшие меха и добрую половину добычи. Это было. Сейчас этого нет. Революция проникла и в юрты и по-новому переделала жизнь. Отсталый, забитый край вырастает в новый культурный индустриальный Север. Среди ненцев организована школа-интернат на 20 ненецких детей. Обучают их на русском языке два преподавателя.

В становищах Белушьей губе и Малых Кармакулах бесперебойно работают две стационарные больницы, оказывая населению бесплатную медицинскую помощь. Для поднятия промыслов и обслуживания населения свежим мясом в 1928 году заброшено на Новую Землю опытное оленье стадо в 100 голов. В 1929 году подбросили еще 60 голов, а в июле 1930 года ледокол „Русанов“ привез уж 500 голов.

Ряд экспедиций выяснил, что заброска оленей, в виду обнаруженных больших ягельных (мховых) площадей (олений корм), возможна. В прежнее время на Новой Земле было много диких оленей. Оленеводческое хозяйство поднимает благосостояние островов. Во всех становищах организованы промысловые артели, в задачи которых входит использование всех промысловых возможностей. В 1925 году Госторг вывез пушнины на 53 тысячи рублей золотом, а в 1930 году — на 150 тысяч рублей.

Погода изменилась. Яркое румяное солнце согревает „Седова“. На палубе оживление. Под руководством проф. Визе развернулись работы по метеорологии и гидрологии. Качает. Горбунов, Лактионов, Ремизов (научные сотрудники) — невозмутимы; даже килевая качка на них не действует. Научная работа не приостанавливается ни на минуту. Заболевшего морской болезнью сотрудника заменяет другой. Производятся регулярные наблюдения над погодой, температурой и соленостью моря.

По радио сообщили:

„В Малых Кармакулах для „Седова“ выделены два охотника“.

— Держать на Кармакулы!

                                       — Есть, держать на Кармакулы.

На спардеке движение. Устанавливаются фотоаппараты, научные приборы.

— В чем дело?

Ремизов, изучающий ультрафиолетовые лучи полярного солнца, не отрывая глаз от затемненного стекла, отвечает:

— Разве не видите?

Сквозь тучи светит яркое солнце, но оно окружено четырьмя „ложными“ солнцами. Это явление, называемое „галло“, происходило вследствие рассеивания лучей солнца мельчайшими кристаллами льда. Такую радужность наблюдать в летнее время даже на далеком Севере приходится довольно редко. Наши ученые торопятся зарисовать и сфотографировать это редкое явление.

Пал туман молочного цвета. Солнце закрылось. Впереди смутно стали вырисовываться острова Кармакульские и Храмцевы.

— Малый ход!

                     — Есть, малый ход…

Идем к берегу. Якоря задевают за грунт. Подбираем канаты. Створные (опознавательные) знаки при входе в Малые Кармакулы закрыты туманом. В тумане легко нарваться на рифы.

— Подождем, — решает капитан.

Ждем. Норд-ост усиливается. Сильным порывом срывает пену с волны, подбрасывает и водяной метелью ударяет в лицо. Машина работает, удерживая ледокол на месте. Спускаем моторную лодку. Паяльные лампы вспыхивают синим пламенем и гаснут: на таком ветру не разогреть мотора. Решаем итти на весельной шлюпке. К начальнику экспедиции подошла единственная на ледоколе женщина — научный работник — Рябцева-Демме.

— Отто Юльевич, разрешите спуститься на берег.

Шмидт, с развевающейся по ветру бородой, обдумывает.

— Хорошо, поезжайте.