Илья Азаров - Осажденная Одесса

Днем авиация противника налетела на порт. Теплоход «Грузия» получил прямое попадание в корму. Возник пожар, были затоплены 5-й и 6-й трюмы, выведено из строя рулевое управление. А транспорта у нас едва хватало, чтобы поднять людей и грузы. Поэтому, уходя в Севастополь, Кулаков телеграфировал Октябрьскому о повреждении «Грузии» и просил выделить взамен теплохода еще один транспорт.

Во второй половине дня командующий Одесским оборонительным районом отдал последний приказ. Я привожу его в полном виде:

«1. Отвод войск ООР начать в 19.00 15.10.41 г., закончив амбаркацию в ночь с 15.10 на 16.10 согласно утвержденному мною 13.10 плану.

2. Выполнение операции по отводу сухопутных войск ООР и амбаркацию их возлагаю на командующего Приморской армией генерал-майора Петрова.

3. Командующего Одесской военно-морской базой контр-адмирала Кулешова подчиняю командующему Приморской армией.

4. Потребовать от командиров и комиссаров соединений и частей под их персональную ответственность, чтобы оставляемые за невозможностью эвакуации имущество, материальная часть и запасы были уничтожены. Личное оружие и оружие коллективного пользования взять с собой.

Объекты государственного и оперативного значения разрушить согласно утвержденному мною плану.

5. Мой КП с 12.00 15.10.41 г. — крейсер «Червона Украина».

6. Генералу Петрову о ходе отхода и амбаркации доносить мне через каждые 2 часа, начиная с 20.00 15.10.41 г.»

Весь Военной совет во главе с Жуковым выехал в части переднего края, чтобы проверить, все ли подготовлено к отходу и эвакуации.

Добрая половина войск и боевой техники были уже отправлены морем в Крым. В порту шла интенсивная погрузка тылового хозяйства.

Фронт уже напоминал тонкую нить. Стоило врагу разгадать наш замысел — и он хлынул бы на наши позиции.

Военный совет не сомневался, что внезапный отход 35 000 бойцов с боевой техникой, боеприпасами и снаряжением будет замечен врагом. И мы готовили войска к возможным помехам и попыткам противника сорвать эвакуацию. На этот случай у нас имелось более 30 000 активных штыков, артиллерия береговой обороны и кораблей, авиация Черноморского флота.

Настроение в частях прикрытия было боевое. На них можно было надеяться. Однако кое-где у бойцов проскальзывали опасения, что их оставят не только для прикрытия, но и совсем, так как корабли и транспорты ждать не будут и уйдут. Была кое у кого и боязнь, что при отходе частей с переднего края противник прорвется в город, займет порт и устроит бойню.

Военный совет потребовал от командиров, комиссаров и начальников политотделов дивизий усилить войска за счет частей, не принимающих участия в прикрытии отхода, коммунистами, бойцами, имеющими длительный боевой опыт, а также прибывшими после излечения из госпиталей.

Мы побывали на командных пунктах и огневых точках. Беседовали с бойцами и командирами. Чувствовалось большое напряжение, но в случае нажима врага все готовы были стоять на смерть.

Очень огорчало фронтовиков продолжавшееся отступление наших войск, оставление Орла, Брянска, Вязьмы, Мариуполя. Много разговоров вызвал предстоящий переход морем. Командиры и комиссары расспрашивали, как будем отходить, кто будет прикрывать, сильно ли качает.

Мы не утешали, но и не нагоняли излишнего страха.

Я долго беседовал с Осиповым. Его, как и меня, очень огорчал уход из Одессы. Но Яков Иванович понимал всю сложность крымской ситуации.

— Ничего, — сказал он на прощанье, — придет время и нам наступать… А что касается прикрытия — на нас можете положиться.

Своим появлением на передовой члены Военного совета внушили людям веру в планомерность отхода.

Ведь враг бросал листовки и через свою агентуру распространял провокационные слухи о бегстве командования, о беспорядках в порту. Командиры и политработники, передовые бойцы и коммунисты пресекали эти слухи, но самым лучшим средством против них оказалось наше появление.

Возвратившись с переднего края, Ф. Н. Воронин уехал в политотдел Приморской армии, я с Жуковым — в штаб базы.

Петров доложил, что все идет по плану, телефонная связь с командирами дивизий установлена. Противник продолжает артиллерийский и минометный обстрел, но пока не атакует.

Контр-адмирал Кулешов доложил, что материальная часть и имущество базы, предназначенные к эвакуации, в основном вывезены и погружены на транспорты. Бригады, созданные для демонтажа автомашин, закончили работу: моторы, покрышки и все, что можно снять, снято; кузова свезены в одно место для уничтожения. Имущество тыла базы почти все уже было отправлено, оставшаяся часть погружена на транспорты. Уничтожать было нечего, за исключением пустых складов. Последние 15 тонн продовольствия передали городу для раздачи населению — отвезли прямо в магазины, чтобы с утра выдать людям.

Мы собрались ехать в порт, но Жуков попросил меня заглянуть вместе к нему на квартиру. Он давно приглашал к себе, но все было не до того. За время обороны Гавриил Васильевич и сам ни разу не уходил ночевать домой, и мы вместе ночевали в небольшом особняке вблизи командного пункта. А теперь через 12 часов должны были покинуть Одессу.

Залп корабля

Поднимаясь по лестнице опустевшего дома, Жуков волновался. Он долго искал в карманах ключи, наконец нашел и отпер дверь. В глаза бросился стол, покрытый белой скатертью, на ней — слой пыли и ваза с поблекшими цветами. В буфете полно посуды.

В спальне — полуоткрытый шифоньер. На полках аккуратно сложено белье. По всему видно, что сборы уезжавшей семьи были спешными.

— Семья ничего с собой не брала? — спросил я.

— Только летние вещи.

— Ты будешь что-нибудь отправлять в Севастополь?

Он посмотрел на меня удивленно.

— Распорядись, — что нужно, погрузят. Время еще есть, — сказал я серьезно, зная, как дороги бывают иные вещи, особенно те, к которым привык за долгие годы.

— Город оставляю… Целый город… А ты о вещах.

По старинному русскому обычаю мы молча посидели перед дальней дорогой.

Я впервые заметил, что лицо у Жукова сильно осунулось, посерело, под глазами мешки. Он встал, медленно вышел и, не закрыв дверь, тяжело зашагал вниз по лестнице…

Проезд к порту был запружен. Всё медленно двигалось вперед.

— А ведь это еще не главные силы отходят, — с тревогой сказал Жуков.

Когда мы наконец прибыли в порт, нас поразило невероятное скопление войск, боевой техники, машин, людей, лошадей. Казалось, в этом хаосе никто не сможет ни разобраться, ни тем более навести порядок. Но это только казалось. Везде шла интенсивная погрузка боевой техники, тылового имущества, посадка вспомогательных и тыловых подразделений.