Светлана Гвоздовская - Исповедь девочки по вызову

Объективности ради скажу, что попался как-то раз мне порядочный банщик. Вытащил меня из довольно неприятной ситуации.

Случилось так, что мужской коллектив, состоящий из пяти человек, из всех привезенных девушек выбрал только меня одну. Может, я бы и не осталась одна на такой многочисленный объем работ, но были вызваны другие девушки, которых ожидали с минуты на минуту. Пока ждали девушек из других контор, эти пятеро меня успели здорово укатать. От вновь прибывших девушек они тоже отказались. Не думаю, что девчонки были такие уж страшные, скорее всего, у мужиков просто на них денег не было. Тактика такая – «одну на всех, мы за ценой не постоим».

Мое рабочее время вышло, за мной никто не приехал (у водителей это вообще нормальное поведение, опоздать так на часик, не их же е…т). Вырваться я не могла, с пятью пьяными мужиками не особо-то поспоришь. Сколько бы еще меня терзали – неизвестно. Видя мое бедственное положение, к нам зашел банщик, сказал, что за мной приехали (хотя никакого водителя и в помине не было). Схватив вещи в охапку, я переодевалась уже у него в комнате. Уехала я своим ходом, не дожидаясь водителя, преисполненная благодарности к доброму банщику.

В конторе же дела шли активно, но продуктивностью особой не отличались. То и дело из своей комнаты выходила хозяйка, сообщала адрес потенциального клиента, выбирала, кто поедет из девчонок (машина легковая, все не влезали), и мы выезжали.

Мне всегда было жаль соседей, волею судьбы оказавшихся в подъезде вместе с конторой. В самой квартире мы никогда не шумели, соседи могли спать спокойно. Но вот когда контора выезжала на заказ, зрелище было то еще!

Представьте полуобнаженных девиц, в боевом макияже, на шпильках марширующих строем по лестничным пролетам. И так по несколько раз в день. Народ прижимался к стенкам и молча провожал осоловевшим взглядом.

И цокот каблуков по ночам, как грохот промчавшегося табуна. Цок-цок-цок! А потом через полчаса обратно. Цок-цок-цок! Весь день и всю ночь.

Выезжали по приглашению довольно часто, но результатов было не много. Постоянно случались «прогоны» (пустые выезды). Нам давались адреса, которых не существовало в природе. Водители подолгу ездили и искали дома-невидимки. Мобильными телефонами в те древние времена обладали лишь немногие счастливчики, к которым мы, к сожалению, не относились (то было время расцвета пейджеров). Перезвонить мы не могли, да и хозяйка, вечно подшофе, принимая заказ, не всегда удосуживалась кроме адреса спросить еще и номер телефона.

Бардак стоял несусветнейший!

Мне тяжело вспоминать последующий период моей жизни.

Я называю его периодом «овцы».

И на то есть веские причины. Будучи неопытной в этом жестком бизнесе, я просто плыла по течению и тупо шла туда, куда меня вели. Это были не самые лучшие места. Отсутствие контроля над своей жизнью несколько раз могло кончиться для меня фатально. Меня спасало просто чудо.

Перманентное состояние стресса привело к пьянству. До прихода в проституцию я вела на удивление здоровый образ жизни. Занималась спортом, не курила, алкоголь употребляла только по праздникам.

Курить я не начала, но выпивать стала постоянно. Поначалу пила я только на заказах с клиентами. Сознательно выбиралось меньшее из зол: или ты пьешь с народом за столом, или тебя тащат в койку. Я предпочитала пить.

Правду говорят, пьянка до добра не доводит. Будучи сильно нетрезва, я чуть не покончила жизнь самоубийством. Самое ужасное, что я об этом ничего не помнила и никогда бы не узнала, если б мне не рассказали.

У меня есть близкий человек, подруга еще со школьных лет, Юшева. Хоть жили мы в разных городах, но связь между собой поддерживали.

Как-то раз, подняв телефонную трубку и обрадовавшись, услышав ее голос, я была ошарашена. В голосе Юшевой слышалось неподдельное волнение:

– Ну как? Ты живая? С тобой ничего не случилось?

Не совсем понимая причину такой внезапной заботы, я еще и подхихикнула:

– Все в порядке. Жив, здоров и невредим мальчик Вася Бородин! С чего ты так всполошилась-то?

Ответ меня сразил:

– Ты же вчера собиралась себе вены резать.

– Что-о-о???!!!

Дальнейший разговор все прояснил. Оказывается, вчера, поздно ночью, я позвонила Юшевой, будучи сильно нетрезва. Я рыдала, были слезы и сопли. Я говорила, что больше так жить не могу, пойду в ванную, найду бритву у кого-нибудь из соседей, вытащу лезвие и вскрою вены. Но, так как Юшева мой единственный близкий человек на всем белом свете, я не могу уйти не попрощавшись. За сим и звоню.

Бедная Юшева, представляю, что она пережила. Будь она в Питере, я уверена, она примчалась бы ко мне незамедлительно. Но между нами лежали тысячи километров. То, что я не шучу, было ясно как божий день. Я человек олимпийского спокойствия и подобных прецедентов еще не выдавала.

По словам Юшевой, я была настолько не в себе, что отказывалась прислушаться к любым доводам рассудка. Она поступила довольно грамотно, заболтала меня, подождав, когда я утихомирюсь, и со словами «вены ты себе и завтра вскроешь, если захочешь, на трезвую голову, а сейчас ты пьяная, ложись лучше спать», получив мое обещание сегодня не резаться, отправила меня высыпаться.

Моя память была как чистый белоснежный лист бумаги. Я не помнила НИ-ЧЕ-ГО.

Наверное, так вот белая горячка и приходит.

После этого случая я постаралась уменьшить потребляемое количество алкоголя, но получалось это не очень хорошо. Сейчас идет одиннадцатый год моей профессиональной деятельности на ниве проституции. Я уже давно не пью (грамм сто ликера раз в месяц, думаю, не в счет). К сожалению, первые лет пять я закладывала за воротник довольно крепко.

Таким образом я пыталась хоть немножко забыться. Я не умела отстаивать свои интересы. Каждый раз, сталкиваясь с человеческой подлостью, удивлялась как в первый раз. Чувствовала, что меня смешивают с грязью и от моего человеческого достоинства уже ничего не остается. Очень мучилась.

Иногда работа проститутки бывает тяжела физически. Тот, кто говорит, что это легкие деньги, сильно ошибается. Значит, он никогда даже рядом с этим бизнесом не стоял. Я в этих банях свое здоровье оставила. Среди холодного кафеля и сквозняков такой цистит подхватила, от которого до сих пор вылечиться не могу. (Цистит можно вообще причислить к нашим профессиональным заболеваниям, каждая вторая болеет.)

Но еще тяжелее, чем физически, бывает морально. Особенно в первое время. Спустя пару лет становишься толстокожей и работаешь как робот на конвейере.

Период «овцы» пришелся как раз на первые пару лет, когда я набиралась опыта и набивала шишки. С нынешних позиций я знаю, как можно было бы уничтожить большинство тогдашних проблем еще в зародыше. Кое-какие проблемы я создавала себе сама. Ума-то не было, и весь мир виделся в розовом свете.