Михаил Булгаков как жертва «жилищного вопроса» - Александр Владимирович Бурьяк

«Центурион центурии триариев в каждой когорте командовал всей когортой.»

«Командным составом легиона были военные трибуны и центурионы. Трибуны, в количестве шести на легион, происходили обычно из всаднического сословия. (…) Цезарь не особенно доверял им, и потому в его армии они не пользовались старым правом командовать по очереди в течение двух месяцев легионом.»

«Легаты прикомандировывались сенатом к главнокомандующему сообразно с его желанием. Они обыкновенно исполняли наиболее ответственные поручения полководца — то в качестве командиров одного или нескольких легионов или всей конницы, то…»

Через 70 лет после Цезаря ситуация вряд ли была существенно иной. Так что и «легат легиона», и «трибун когорты» выглядят странно — как перенос современной военной пирамиды подчинения на римский легион.

Абсурдизмы Булгакова:

«… — однако, послушав меня, он стал смягчаться, — продолжал Иешуа, — наконец, бросил деньги на дорогу и сказал, что пойдёт со мной путешествовать…» (Ч. 1, гл. 2)

Это о сборщике податей Матвее, будущем евангелисте. Насколько можно понять, Иешуа не сказал Матвею поднять деньги и отнести их куда следует. А ведь если не отнести, то с людей, уплативших подать, преемник Матвея будет требовать её повторной уплаты. Аналогично потом Маргарита будет швырять букет на тротуар, не заморачиваясь тем, что это загрязняет город. Наклонность эффектно швырять, не думая о последствиях, — это проявление то ли абсурдности, то ли небережного отношения к ближнему.

Физические неточности Булгакова:

«Пилат… увидел, что солнце уже довольно высоко стоит над гипподромом, что луч пробрался в колоннаду и подползает к стоптанным сандалиям Иешуа, что тот сторонится от солнца.» (Ч. 1, гл  2)

Если солнечный луч ещё только подползает к стоптанным сандалиям Иешуа, тому ОЧЕНЬ РАНО сторониться солнца (он ведь не вампир), поскольку он в целом ещё находится в тени.

«…Пилату в уши ударила звуковая волна: „Га-а-а…“ Она началась негромко, потом стала громоподобной…» (Ч. 1, гл. 2)

Если «волна» начиналась негромко, то она никак не могла ударить в уши.

«…сквозь гром различимые женские стоны.» (Ч. 1, гл. 2)

???!!! Обычно сквозь гром неразличимы даже мужские крики.

«Туман висел и цеплялся за кусты внизу вертикального обрыва.» (Ч. 2, гл. 21)

Сложность здесь в том, что горизонтальных обрывов не бывает. Кромка обрыва всегда вертикальная или близкая к таковой, иначе — не обрыв, а осыпь. И про не вполне вертикальный край возвышенности говорят «крутой склон», а не «пологий обрыв».

Биологические неточности Булгакова:

«Но были и ещё жертвы, и уже после того, как Воланд покинул столицу, и этими жертвами стали, как это ни грустно, чёрные коты. Штук сто примерно этих мирных, преданных человеку и полезных ему животных были застрелены или истреблены иными способами…» (Ч. 2, гл. 20)

Ошибка здесь в том, что коты человеку не преданы. Преданы бывают собаки, а коты просто любят, когда люди за ними ухаживают. Причина непреданности котов — в том, что они — не стайные животные, и инстинкты дружбы, солидарности, подчинения у них не развиты.

Просто неудачные места:

«И тотчас рука его соскользнула и сорвалась, нога неудержимо, как по льду, поехала по булыжнику, откосом сходящему к рельсам, другую ногу подбросило, и Берлиоза выбросило на рельсы.» (Ч. 1, гл. 3)

В данном случае «соскользнула» и «сорвалась» — это два раза об одном и том же. А ещё совсем не ясно, ЧТО подбросило другую ногу. Не иначе, нечистая сила. Про то и роман.

«Добравшись до столбов, уже по щиколотку в воде, он содрал с себя отяжелевший, пропитанный водою таллиф, остался в одной рубахе и припал к ногам Иешуа.» (Ч. 1, гл. 16)

Это про Матвея. Иешуа в это время висел распятый на вершине Голгофы, так что непонятно, почему Матвей по щиколотку в воде. Разумеется, лужа могла быть и на самой верхушке холма — и даже там, где присыпали грунтом врытые в землю столбы. Вдобавок, возможно, Матвей намеренно искал, где поглубже, — чтобы пострадать. Но сбивает с толку слово «уже» перед «по щиколотку».

«…он заставил его грезить и видеть в мучительных снах древний Ершалаим и сожжённую солнцем безводную Лысую Гору с тремя повешенными на столбах.»

Согласно другим источникам, не совсем повешенные и не совсем на столбах, а скорее распятые на то ли T-образных, то ли крестообразных приспособлениях. Осторожнее было бы выразиться «с тремя распятыми» — без уточнения, на чём именно. Иначе получается, что католики молятся перед столбами, а не перед крестами.

Жилищная проблема мучила Михаила Булгакова чрезвычайно сильно. Это заметно и по «Собачьему сердцу», и по «Зойкиной квартире», и по всяким фельетонам, но особенно — по «Мастеру и Маргарите». В последней вещи даже фамилия одного из главных героев — Бездомный.

В «Мастере и Маргарите»:

«Маргарита Николаевна не знала ужасов житья в совместной квартире.» (ч. 2, гл. 19)

А Булгаков знал… Ну, я тоже.

«— Слушай беззвучие, — говорила Маргарита мастеру, и песок шуршал под её босыми ногами, — слушай и наслаждайся тем, чего тебе не давали в жизни, — тишиной.» (ч. 2, гл. 31)

Именно. Тишины не хватает даже при наличии собственной квартиры — и даже собственного дома: есть такой вездесущий и практически неистребимый природный феномен, как хамоватые дураки-соседи, проявляющие чрезмерную жизненную активность. Моральные доводы на них не действуют, а убивать — это себе дороже.

Из дневников Булгакова:

«Пока у меня нет квартиры — я не человек, а лишь полчеловека.» (18.09.1923)

«Если отбросить мои воображаемые и действительные страхи жизни, можно признаться, что в жизни моей теперь крупный дефект только один — отсутствие квартиры.» (30.09.1923)

«Я положительно не знаю, что делать со сволочью, что населяет эту квартиру.» (29.10.1923)

«Живу я в какой-то совершенно неестественной хибарке…» (21.12.1924)

Даже умирая, Булгаков помянул свою жилищную неустроенность. Из «Булгаковской энциклопедии»:

«Согласно записи Е. С. Булгаковой, этот день проходит так: „Утро. Проснулся… Потом заговорил: „Я