Хождение во власть - Анатолий Александрович Собчак

Все-таки самым неожиданным в этом предвыборном марафоне оказалось появление людей совсем незнакомых, но ставших на удивление близкими.

Я начинал один. Без денег. Без поддержки. Правда, сразу предложили помощь журналисты из университетской многотиражки. А университет выделил 500 рублей на печатание предвыборных листовок, да и те удалось напечатать лишь перед самыми выборами. Кстати, это тоже было удачей: весь Васильевский давно был заклеен листовками моих соперников, и на митингах обязательно спрашивали, где мои фотографии и моя программа. Я оставался как бы в тени лидирующей группы, и только за два дня до выборов моя команда наконец получила эти долгожданные типографские пачки, и на следующий день мое фото преследовало меня на каждом углу.

Разумеется, еще никто не побеждал на выборах в одиночку. Выборы — это работа коллективная. Выборы — это команда. А этого, главного для кандидата достояния, у меня и не было. Можно дружить по-настоящему с самыми умными и хорошими людьми, но университетский профессор или доцент как-то не склонен даже ради хорошего товарища ночь напролет обходить улицу за улицей с банкой клея и авоськами листовок, не склонен ради твоих предвыборных дел откладывать свои научные дела и под дождем или снегом держать металлический заиндевелый „матюгальник“.

Команда пришла ко мне сама. Вернее, пришли незнакомые между собой люди и сказали: „Мы хотим вам помогать“. Эти люди и стали моей командой, опорой и в конечном счете победой. Среди них были и студенты университета, но большинство не имело к университету никакого отношения. Инженеры, гуманитарии, рабочие. Кстати, с того же Балтийского завода! Я был уже не один: со мной и за меня очень серьезно работали пять десятков добровольных помощников. В моем архиве хранится снимок, сделанный уже после предвыборной кампании: коллективное фото в память о тех днях черновой и бесплатной — за идею! — работы.

Но все же дело решили теледебаты. Мне не удалось провести их в первом туре. Но когда во второй тур вышли мы с Рачиным, руководство телевидения дало наконец согласие на дебаты. То, что мне для победы в первом туре не хватило каких-то полутора процентов, лишь разжигало азарт предвыборной борьбы. Рачин от телепоединка не уклонился и целый вечер, три с половиной часа, мы были в кадре.

В день выборов я наконец мог выспаться. А потом, проголосовав за своего кандидата (Валерия Петропавловского, победившего на северной окраине Ленинграда, где я давно живу), мы с женой поехали за город. И целый день не думали ни об этих проклятых выборах, ни о завтрашних их результатах.

Уже часа в два ночи нас разбудили телефонным звонком победа! 76 с половиной процентов избирателей, трое из каждых четырех, пришедших на участки, проголосовали за меня.

На календаре было 10 апреля. Утром я узнал по радио о событиях в Тбилиси. (Я, конечно, не думал, что очень скоро мне как депутату придется работать в тбилисской комиссии.) Выругался про себя и сказал жене, что недоумки с генеральскими погонами опять применили силу, не думая о последствиях. Объявили о жертвах среди гражданского населения. (Потом мы узнали, что погибли шестнадцать женщин.) Это резануло по сердцу: вот цена непрофессионализма, цена всеобщего нашего дилетантства. В правительственном сообщении говорилось, что погибших просто затоптали, затолкали в толпе. На ум сразу пришли Ходынка и похороны Сталина: о газах и саперных лопатках мы еще не знали.

До I Съезда народных депутатов я больше о тбилисских событиях не думал. У каждого из нас за десятилетия выработался иммунитет к плохим новостям, особый, советский фермент в человеческой крови, подавляющий боль и, в конце концов, анестезирующий и душу, и совесть.

Тогда меня поглотила другая работа. Началась подготовка к Съезду, и несколько ленинградских депутатов попытались создать подобие будущей парламентской фракции. Активнее других были Юрий Болдырев, Александр Щелканов, Анатолий Денисов и Анатолий Ежелев.

Вскоре после выборов нас пригласили в обком партии, и тогдашний первый секретарь Юрий Соловьев стал учить новоиспеченных депутатов уму-разуму и излагать сценарий Съезда. Пришлось не слишком вежливо перебить первого секретаря: сценарий Съезда будем писать мы, депутаты. Соловьев это проглотил. Когда же после встречи я предложил депутатам остаться и подумать о ленинградской парламентской ячейке, Юрий Филиппович вдруг занервничал:

— Только не здесь! Делайте что хотите, но только не в Смольном!

На другой день мы собрались в Союзе журналистов. Там и работал до Съезда наш питерский депутатский штаб. Скоро приехали гонцы от москвичей, и дело завертелось.

Много позже я понял, почему Горбачев пошел на такую сложную и совершенно недемократическую систему выборов. Хорошо и надежно отлаженный поколениями партийной селекции аппарат при прямых, равных и тайных выборах не оставил бы демократам ни шанса на победу. Отработанная система бюрократических проволочек и четкая взаимовыручка аппаратчиков, контролируемые ими средства массовой информации и деньги из партийных и государственных касс, возможность освобождать от служебных обязанностей практически любого нужного человека и платные группы поддержки — все обеспечивало успех аппаратчикам. Но Горбачев и его интеллектуальная команда поставили аппарат в необычные, нерегламентированные советской традицией условия. Выборы от общественных организаций и Академии наук СССР, деление страны на территориальные и национально-территориальные избирательные округа — это давало множество возможностей. Известные всей стране люди — Андрей Сахаров, Дмитрий Лихачев, Алесь Адамович, Егор Яковлев, Гавриил Попов и многие другие попали в парламент лишь благодаря такой недемократичности избирательной системы. Силы аппарата оказались отвлеченными на организацию пресловутых окружных собраний. Здесь аппаратчики были бдительны и через их „сито“ многие из демократов не прошли. Но ведь в общественных организациях окружных собраний не было. К тому же в ряде округов состоялись повторные выборы. Так, редактор „Огонька“ Виталий Коротич, в знак протеста против откровенных подтасовок председателя покинувший окружное собрание в Свердловском районе Москвы, тут же был выдвинут в Харькове и с многократным преимуществом победил своих соперников. В Ленинграде в 50-м округе все силы аппарата были брошены на то, чтобы преградить путь неформальному лидеру межпрофессионального клуба „Перестройка“ экономисту Петру Филиппову. И это удалось: из четырех претендентов Филиппов оказался единственным, не прошедшим через „сито“. Но там уверенно прошел победивший потом другой экономист, профессор