Гай Юлий Цезарь - Разделяй и властвуй. Записки триумфатора

Вследствие этого оба мемуара Цезаря, предназначенные, собственно, для римских политиков, благодаря красоте изложения представляют большой интерес и для широкой публики, особенно в описании тогдашней Галлии, Германии и Британии.

Что касается мемуаров самого Цезаря и его продолжателей, следует упомянуть, что «Записки об Испанской войне» («Bellum Hispaniense»), принадлежащие какому-то низшему офицеру Цезаря, дошли до нас в таком неисправном виде, что пришлось отказаться от их перевода. В основу перевода его «Галльской войны» было положено издание Кюблера, а для «Александрийской войны» – Вельфлина, но отдельные уклонения от текста Кюблера и Вельфлина восходят к специальным комментариям Мойзеля к «Галльской войне» (Берлин, 1919–1920) и к «Гражданской войне» (Берлин, 1906). К сожалению, мне был недоступен первый том «Записок о Галльской войне» в издании Мойзеля и также комментарии Шнейдера к «Александрийской войне» (Берлин, 1888).

Кроме того, большую помощь оказали мне различные труды по римской истории, начиная с Т. Моммзена, особенно же последняя книга Эдуарда Мейера «Caesars Monarchie und das Principat des Pompejius» (3-е изд., Берлин, 1922).

По военно-топографической части некоторую цену имеют отдельные главы уже устаревшего труда Наполеона III «Histoire de Jules Cesar» (2 тома, Париж, 1865–1868), преимущественно те, в которых он опирается на изыскания своих адъютантов, особенно Стоффеля. Последнему принадлежит классическое сочинение «Histoire de Jules Cesar. Guerre civile» (Париж, 1887) с превосходными картами и иллюстрациями. Ср. далее: Vеith. Geschichte der Feldzuge С. J. Caesars (Вена, 1906); Delbruck. Geschichte der Kriegskunde (том I, Берлин, 1908, есть русский перевод).

Все эти труды, особенно касающиеся завоевания Галлии, широко использованы в упомянутых изданиях Мойзеля.

Русскоязычным читателям могут также быть интересными переводы Светония, сделанные Алексеевым, и Аппиана и старый (не совсем, впрочем, удовлетворительным) перевод плутарховских биографий Цезаря, Помпея, Красса, Катона Младшего и Цицерона, принадлежащих также Алексееву, а также «Плутарх. Избранные биографии» (Пер. под ред. С. Я. Лурье, 1941), и литературная характеристика Цезаря в книге: Покровский М. М. История римской литературы, 1949.

Цезарь был убит заговорщиками 15 марта 44 г. до н. э. на заседании сената. Душой заговора стал Кассий, но главой его считался Марк Юний Брут, многим обязанный диктатору. Около Брута и Кассия объединились около 80 человек. Слух о готовящемся покушении циркулировал по Риму, и народная молва устами прорицателей довела его и до ушей Цезаря, предостерегая его. Однако Цезарь, как сообщает Плутарх, сказал своим друзьям, когда они посоветовали диктатору остерегаться врагов и окружить себя охраной: «Лучше один раз умереть, чем постоянно ожидать смерти». Заговорщики заранее условились, что каждый должен нанести удар Цезарю, чтобы удостовериться, что ответственность разделена между всеми, и чтобы было неясно, кто нанес смертельную рану. Светоний сообщает, что личный врач Цезаря Антистий, осмотрев тело, обнаружил двадцать три раны, из которых лишь одна – в грудь – была смертельной. По преданию, когда настала очередь Брута нанести свой удар, Цезарь с удивлением выкрикнул ставшую знаменитой фразу «И ты, Брут?» Впрочем, версии о реакции Цезаря на присутствие среди убийц Брута разнятся. Светоний указывает, что Гай Юлий воскликнул по-гречески: «И ты, дитя мое?»

Галлия по всей своей совокупности разделяется на три части. В одной из них живут бельги, в другой – аквитаны, в третьей – те племена, которые на их собственном языке называются кельтами, а на нашем – галлами. Все они отличаются друг от друга особым языком, учреждениями и законами. Галлов отделяет от аквитанов река Гарумна, а от бельгов – Матрона и Секвана. Самые храбрые из них – бельги, так как они живут дальше всех других от Провинции[3] с ее культурной и просвещенной жизнью; кроме того, у них крайне редко бывают купцы, особенно с такими вещами, которые влекут за собою изнеженность духа; наконец, они живут в ближайшем соседстве с зарейнскими германцами, с которыми ведут непрерывные войны. По этой же причине и гельветы превосходят остальных галлов храбростью: они почти ежедневно сражаются с германцами, либо отбивая их вторжения в свою страну, либо воюя на их территории. Та часть, которую, как мы сказали, занимают галлы, начинается у реки Родана, и ее границами служат река Гарумна, Океан и страна бельгов; но со стороны секванов и гельветов она примыкает также к реке Рейну. Она тянется к северу. Страна бельгов начинается у самой даёьней границы Галлии и доходит до Нижнего Рейна. Она обращена на северо-восток. Аквитания идет от реки Гарумны до Пиренейских гор и до той части Океана, которая омывает Испанию. Она лежит на северо-запад.

У гельветов первое место по своей знатности и богатству занимал Оргеториг. Страстно стремясь к царской власти, он, в консульство М. Мессалы и М. Писона[4], вступил в тайное соглашение со знатью и убедил общину выселиться всем народом из своей земли: так как гельветы, говорил он, превосходят всех своей храбростью, то им нетрудно овладеть верховной властью над всей Галлией. Склонить на это гельветов было для него тем легче, что по природным условиям своей страны они отовсюду стеснены: с одной стороны весьма широкой и глубокой рекой Рейном, которая отделяет область гельветов от Германии, с другой – очень высоким хребтом Юрой – между секванами и гельветами, с третьей – Леманнским озером и рекой Роданом, отделяющей нашу Провинцию от гельветов. Все это мешало им расширять район своих набегов и вторгаться в земли соседей: как люди воинственные, они этим очень огорчались. Они полагали, что при их многолюдстве, военной славе и храбрости им было слишком тесно на своей земле, которая простиралась на двести сорок миль в длину и на сто шестьдесят в ширину.

Эти основания, а также авторитет Оргеторига склонили их к решению приготовить все необходимое для похода, скупить возможно большее количество вьючных животных и телег, засеять как можно больше земли, чтобы на походе было достаточно хлеба, и укрепить мирные и дружественные отношения с соседними общинами. Для выполнения всех этих задач, по их мнению, довольно было двух лет, а на третий год должно было состояться, по постановлению их народного собрания, поголовное выселение. Оргеториг взял на себя посольство к общинам. Во время этой поездки он убеждает секвана Кастика, сына Катаманталеда, который много лет был царем секванов и имел от нашего сената титул друга римского народа, захватить в своей общине царскую власть, которая раньше была в руках его отца; к такой же попытке он склоняет и эдуя Думнорига, брата Дивитиака, который в то время занимал в своей общине высшую должность и был очень любим простым народом.