Джордж ван Фрекем - Гитлер и его бог. За кулисами феномена Гитлера

Очевидно, что именно в эти летние месяцы 1919 года в жизни Гитлера произошли большие перемены. Себастьян Хаффнер называет это время «необъяснимым белым пятном». Конрад Хайден пишет, что «в эти месяцы Гитлер преобразился», и гадает о «загадочных обстоятельствах, преобразивших его»26. Джон Лукач считает так же: «1919 год – важнейшая веха или, точнее, поворотный пункт всей жизни [Гитлера]»27. Ян Кершоу пишет, что «если бы капитан Майр не охотился за талантами, мы, возможно, никогда не услышали бы о Гитлере»28. «Этот мюнхенский период дал Гитлеру ключ ко входу в политику»29, – подтверждает Иоахим Фест. В конце концов, есть и признание самого Гитлера. В 1941 году в одной из бесед, невольно противореча неоднократным (ложным) утверждениям в «Майн Кампф», он проговаривается: «Моя программа была создана в 1919 году»30. Под «программой» он подразумевал не партийную программу НСДАП, та была написана в 1920-м, он имел в виду основу собственного мышления, свою идеологию.

«Вначале Гитлер обратился к членам Туле, и именно они первыми поддержали его»31, – писал Рудольф фон Зеботтендорф в книге «Еще до Гитлера», вышедшей в Германии в 1933 году сразу после того, как Гитлер стал канцлером. За много лет до этого – в 1917-м – Зеботтендорф основал в Мюнхене общество Туле. Он и был его Великим Магистром во времена красного правительства Эйснера и Республики Советов, до 1919 года. Затем он уехал из Германии и поселился в Турции. Зеботтендорф не мог непосредственно наблюдать процесс восхождения Гитлера к вершинам власти, что отчасти объясняет ту наивность или простоту, с которой он опубликовал свою книгу. Ему следовало бы знать, что Гитлер никогда не признавал заслуг своих прежних учителей, руководителей, помощников или начальников – за исключением Рихарда Вагнера и Дитриха Эккарта. Тем же, кто имел неосторожность напомнить ему о своей роли, затыкали рот, а порой их бросали в концентрационный лагерь. Но Зеботтендорфу повезло: Рудольф Гесс, бывший член Туле, стоящий теперь у вершин власти Третьего рейха, позаботился о своем бывшем Великом Магистре. Зеботтендорфа освободили под предлогом того, что воздух за пределами Германии будет полезнее для его здоровья.

Tule-Gesellschaft (общество Туле) было тайным обществом, которому уделяется большое, а порой и чрезмерное внимание в книгах об оккультной стороне нацизма. Возможно, именно поэтому до недавних пор историки академического направления старались обходить эту тему стороной. В результате сложилась ситуация, о которой пишет Петер Левенда: «Если послушать большинство историков, складывается впечатление, что Tule-Gesellschaf – это мелкая аберрация, аномалия, не заслуживающая серьезного рассмотрения»32. Однако объем значимых фактов, касающихся общества Туле, так велик, что в любой биографии Гитлера или истории нацизма для них должно найтись место, иначе мы упустим сведения об очень важном периоде в жизни Гитлера. И здесь необходимо подчеркнуть, что нижеследующие главы основаны на исторических фактах, а не на капризных полетах фантазии.

Около 1880 года в европейском сознании произошла любопытная перемена. Уже в начале XIX века завоевания Просвещения – и всего века Разума – были поставлены под сомнение движением романтиков. Теперь же на защиту прав эмоциональных составляющих человеческой природы встала новая мощная волна интуитивизма и витализма. Поначалу эта перемена проявилась в искусстве, главным образом, через импрессионистов с их «взрывом света». Затем на сцене культуры один за другим появились (упомянем лишь важнейшие фигуры первооткрывателей) Ницше, Фрейд, Бергсон и Пруст. Все они бросали вызов единовластию разума; человеческое существо пыталось вырваться из смирительной рубашки рационального ума. В результате, добившись свободы, человек, с одной стороны, почувствовал себя потерянным в новообретенном мире, с другой – у него закружилась голова от новых возможностей и перспектив. Именно в те времена целью человеческого развития провозглашалась то одна, то другая разновидность «сверхчеловека». «Переоценка всех ценностей» Ницше вызывала эйфорию и в то же время глубокий страх – казалось, исчезают самые привычные и надежные ориентиры.

В этом культурном перевороте, в ходе которого росло напряжение, в итоге приведшее к Первой мировой войне, важную роль играло Теософское общество, основанное в 1875 году Е. П. Блаватской и Г. С. Олкоттом. Быстрое и широкое распространение теософии говорит о том, что она в чем-то отвечала глубоким и нереализованным потребностям человеческого существа. Действительно, человек сложнее, чем полагал Декарт и философские наследники картезианства: материалисты, позитивисты, сайентисты и редукционисты. Безусловно, в человеке присутствует телесная, материальная часть, но в нем есть и витальная составляющая со своими жизненными силами, есть и ментальная часть (которую Декарт считал эпифеноменом), а также душа. Теософия заимствовала на Востоке идею многослойной природы нашего существа, соответствующей космическим уровням бытия. Также она позаимствовала и идею о том, что история человечества уходит в прошлое куда дальше, чем тот неправдоподобно малый временной отрезок, который считается историей в современной академической науке. Идея реинкарнации придала краткой человеческой жизни некий новый смысл. Немаловажно и то, что теософия предложила новый, не антропоморфный образ Бога: все есть «Это» и с Этим можно войти в прямой контакт, даже стать Этим – ведь Оно вживую присутствует в глубине души человека.

«Истоки современного возрождения оккультизма в Германии [и Австрии] следует искать в теософии, популярной в англосаксонском мире в 1880-х годах», – пишет Николас Гудрик-Кларк33. Он считал, что это возрождение проходило с 1880 по 1910 год, и заметил при этом, что «в Германии, по сравнению с другими европейскими странами, теософия оставила более глубокий след». Причиной было то, что в Германии оппозиция идеалам Просвещения была сильнее, так как развитие германского национального духа шло по особому пути. Германия словно осталась на периферии культурных достижений других западноевропейских стран, а порой даже противостояла им. Этот специфический германский путь порой называют Sonderweg, «особой дорогой» Германии.

Некоторые фундаментальные верования и убеждения, позже приведшие к нацизму, впервые возникли в Австрии. Часто этому не уделяют должного внимания – ведь эта красивая страна ассоциируется, прежде всего с тирольскими хижинами, пением горцев, приветливостью и уютом. Другая причина в том, что в результате напряженных отношений между оккупировавшими ее союзниками Австрия избежала своего собственного Нюрнбергского процесса. Вследствие вражды между различными национальными и языковыми общинами Австрийской империи австро-германцы развили в себе чувство культурного и расового превосходства, приведшее позже к пангерманскому фанатизму. Сама же империя медленно сползала в хаос. Чтобы сохранить свою руководящую роль, германоязычной общине приходилось бороться с не менее патриотически или расистки настроенными чехами, словаками, поляками, рутенцами, словенцами, сербохорватами, итальянцами и другими. «В Вене жило больше чехов, чем в Праге, больше евреев, чем в Иерусалиме, и больше хорватов, чем в Загребе»34.