Энтони Флакко - Никола Тесла. Безумный гений

— Карина!

Услышав свое имя, образ остановился, но не стал оборачиваться.

— Прошу тебя! — выдохнул Никола. — Я должен знать. Это правда ты? Ты Карина?

Затаив дыхание, он ждал ответа. Наконец плечи девушки дрогнули. Когда призрак обернулся, на губах его играла улыбка, но слова были полны яда.

— Какая же я Карина?! Карина умерла.

— Да, но ты… Она… Что ты такое?

Карина улыбнулась. Глаза ее снова вспыхнули ослепительным светом. Новый выброс энергии подхватил Николу, согнул пополам и отбросил прочь, вырвав из глотки пронзительный крик.

Крик сына вывел Джуку из глубокой задумчивости и заставил опрометью броситься на второй этаж. Женщина рывком распахнула дверь и застыла на пороге. Никола лежал на кровати лицом вверх, раскидав ноги и заведя руки за голову, неподвижный и холодный, точно ледяная скульптура. Широко раскрытые глаза смотрели в пустоту.

Мать рванулась к сыну, упала на колени у его изголовья, прижала ладонь ко лбу и с изумлением поняла, что жар спал. Никола все еще тяжело дышал, но на его щеках играл румянец. Губы юноши шевелились, выговаривая никому не слышные слова.

Вглядевшись в лицо сына, Джука окончательно успокоилась. На нем не было ни страха, ни муки. Если бы женщина знала такое мудреное слово, она сказала бы, что Никола чем-то заворожен. Джука проследила за его взглядом, стараясь всмотреться в такую даль и глубину, в какую только позволял ее собственный дар. Понять, на что смотрит Никола, матери не удалось, зато она ясно увидела, что от него исходит нескончаемый поток энергии.

На глазах потрясенной Джуки происходило главное свершение в жизни сына. Великая сила, чем бы она ни была, держала его железной хваткой. Докторам здесь делать было нечего, а ей самой оставалось только прятать сына от любопытных глаз и охранять от духов.

Церковные иерархи пришли бы в ужас, если бы увидели, что супруга отца Милутина, вместо того чтобы позвать к сыну исповедника, поцеловала его в лоб, поправила простыни, закрыла окно и вышла из комнаты.

Лихорадка вскоре прошла, а с ней исчезла и Карина. Никола не видел ее почти два года. В минуты особенно сильных душевных терзаний он вспоминал отцовские проповеди о том, что сатана искушает слабых духом при помощи загадочных видений. Впрочем, то, что пугало ночами, при свете дня переставало казаться таким уж зловещим.

Осознав, что дар потерян, и смирившись с утратой, Никола стал самым обычным человеком, разве что чересчур замкнутым. Теперь он часами размышлял о том, что же это было: чудо или всего-навсего лихорадочный бред.

Видения вернулись, когда он встречал двадцатую весну. Пережив несколько приступов и попытавшись по памяти зарисовать несколько явившихся ему предметов, Никола понял, что больше не может их контролировать.

В этом он окончательно убедился во время одной из лекций, в большой аудитории, полной жадных до знаний студентов. В тот момент на него смотрели тридцать пар любопытных глаз, а знаменитый профессор Пешль холодно улыбался.

Герр доктор был упорным, прямолинейным и скорым на расправу педантом. Только безумец осмелился бы прервать его лекцию. Безумец вроде Теслы. Школяры затаились и ждали, что будет.

— Вы нас задерживаете, господин Тесла! — Голос герра доктора громом прокатился по забитой до отказа аудитории.

Высокий, мертвенно-бледный юноша с черными как смоль волосами не мигая смотрел в пространство, беззвучно шевеля губами. Остальные студенты вытягивали шеи, чтобы получше его рассмотреть, и с нетерпением ожидали развязки. Теоретизирования Николы Теслы были сущей интеллектуальной катастрофой.

— Будьте любезны, господин Тесла! — воззвал герр доктор голосом, полным сладчайшего яда. — Мы с нетерпением ждем вашего суждения. Выдвинутая вами теория переменного тока столь любопытна… — Профессор хищно улыбнулся и добавил драматическим шепотом: — Итак, вы утверждаете, что несмотря на веские доказательства того, что данное явление по природе своей сходно с молнией… — Его голос вновь возвысился: — …Оно тем не менее способно управлять этой машиной «более эффективно», чем старый добрый постоянный ток?

Профессор Пешль был искушен в публичных выступлениях; свои слова он сопроводил сияющей улыбкой, предназначавшейся решительно всем в аудитории, кроме Николы. И добавил, выдержав паузу:

— Несравнимо более безопасный постоянный ток.

Это подействовало. Чары рассеялись. По рядам прокатилась волна одобрительных смешков, и вся аудитория вздохнула свободно. Стало ясно, что сумасбродный выскочка потерпит поражение и на этот раз.

Подумать только: прервать самого доктора Пешля во время ежегодной блистательной демонстрации сработанной во Франции машины Грамма! Как раз в тот момент, когда преисполненный гордости ученый муж заявил, что его машина сконструирована таким образом, что с легкостью может служить как паровым генератором, так и автомобильным мотором, Никола поднял руку, испрашивая разрешения задать вопрос, и поинтересовался, можно ли считать машину и ее удивительные свойства примером «чистой науки».

Обычно герр доктор игнорировал вопросы, заданные посреди лекции. Это, однако, был отнюдь не обычный вопрос. Это был вызов.

Сначала почтенный профессор сделал паузу, чтобы непринужденно смахнуть пылинку с пышной мантии своей лекции. Потом прочистил горло и нацепил вымученную улыбку. Потом, к вящему удовольствию публики, стало ясно, что случай не рядовой и с ним придется повозиться.

Студенты знали, что нарушителя спокойствия ждет неминуемая и страшная кара. Никола поник под тяжестью профессорского неодобрения, съежился под его немигающим колючим взглядом.

Тесла отогнал досужие мысли и сосредоточился, стараясь представить несуществующий генератор переменного тока. Кошмар начался, когда он мысленно разобрал прибор и попытался разложить перед собой основные детали; сколько Никола ни напрягал воображение, ему никак не удавалось разглядеть главные элементы загадочной машины.

Между тем драгоценное учебное время стремительно истекало. Герру доктору пришлось прервать лекцию из-за неподобающего поведения студента. Николу охватила паника. Он понимал, что для преобразования переменного тока нужны совершенно новые, неизвестные доселе механизмы, но не мог их описать, как не мог и доказать, что они существуют.

На видения рассчитывать не приходилось. Надо было придумать хоть что-нибудь, чтобы оправдать срыв лекции. Скрыться от любопытных однокашников и насмешливых глаз профессора Пешля.