Иван Стаднюк - Следопыты

- Хайль Гитлер! - ответил тот и, загородив костер плащ-палаткой, улегся на кучу еловых веток.

Кедрова повели по ночному лесу.

В весеннюю пору 1942 года, когда вешние воды заполнили лесные просторы, вытеснили на возвышенности из низин оврагов солдат обеих воюющих сторон, перейти линию фронта было делом не очень рискованным. И это беспокоило Кедрова. Он боялся, что его поведут по болоту, которое раскинулось между левым флангом первой роты и ручьем, носившим причудливое название Чимишмуха. Там широкий, не занятый войсками участок. Правда, есть мины, фугасы развешаны на кустах, но их нетрудно обойти.

Так и случилось. Видно, гитлеровцы неплохо знали расположение нашей обороны. "Ефрейтор", вслед за которым вели связанного Кедрова, лишь на несколько минут остановился у дороги, по которой проезжала повозка. Переждал и решительно двинулся вперед, забирая влево.

Началось болото, поросшее негустым кустарником. Даже не болото, а затопленный луг. Ноги хорошо ощущали под водой скользкую прошлогоднюю траву, а в одном месте наткнулись на неубранное сено.

Дмитрий зорко оглядывался по сторонам. Надеялся, что заметит где-либо подвешенный фугас. "В этом спасение", - думал он.

Но, как на беду, минное поле не попадалось на пути. И на переднем крае было тихо. Даже гитлеровцы не бросали, как обычно, ракет. Наверное, знали, что здесь действует их разведка.

Вышли на какой-то голый островок. Вода уже не хлюпала под ногами. Впереди, совсем недалеко, виднелась темная, угрюмая стена леса. Там передний край вражеской обороны.

Вдруг справа ударил пулемет.

- Наши бьют, - обрадовался Кедров. Очередь просвистела совсем недалеко, качнув ветки одинокого куста.

В тот же миг в небо взлетело несколько ракет. Разведчики упали, повалив упиравшегося Кедрова. Вокруг стало так светло, что Дмитрий разглядел расщепленную снарядом сосну на участке своей роты, который находился совсем недалеко.

Один из лазутчиков крепко обнимал Кедрова правой рукой, прижимая его к земле. "Ефрейтор" лежал несколько правее солдата, который держал пленного.

Очередная ракета горела особенно долго, медленно плывя по ночному небу. И Дмитрий неожиданно увидел перед самым своим носом тонкий проводок. Обыкновенный медный проводок! Он уходил куда-то в сторону - под обнимавшего его немца.

"Не потерять бы, - мелькнула беспокойная мысль. - Нельзя медлить ни секунды". Каждая струнка в теле Кедрова была напряжена до предела. Он хотел схватить зубами проводок, но рот был плотно завязан полотенцем. Руки тоже скручены.

Тогда Дмитрий как мог вытянул вперед шею и зацепил проводок подбородком. Начал медленно втягивать в себя голову, подаваться назад. Боялся, что лежащий рядом фашист помешает. Но тот, уткнув лицо в рукав, не двигался.

Наконец ракета погасла, и рука гитлеровца на спине Дмитрия ослабла.

Кедров почувствовал, что проводок натянут до отказа. Еще чуть-чуть подался назад и сделал рывок подбородком. В тот же миг послышался щелчок и вслед - оглушающий силы взрыв.

Дмитрий почувствовал, как под ним качнулась земля, как плотная стена горячего воздуха пахнула в лицо. Вспышка ослепила глаза, но он успел заметить, как взметнулось долговязое тело "ефрейтора"...

Ганс Финке, который в форме советского летчика-лейтенанта остался в глубине леса коротать ночь, на рассвете услышал, как кто-то продирается сквозь кустарник в направлении его стоянки. Финке схватился за автомат. На поляну вышел со связанными за спиной руками Дмитрий Кедров. Его подталкивали сзади Вормут и Шинкер - переодетые в советскую форму немецкие разведчики.

Финке был взбешен. Сегодня он, маршрутный агент, должен был идти по тылам советских войск, а теперь новая забота.

Финке посмотрел на часы и нехотя развернул радиостанцию. Передал в эфир о гибели "ефрейтора" и о том, что перевести пленного через линию фронта не удалось. Тут же получил ответ:

"Переместитесь в квадрат 51 - 52, в охотничью избу. Выполняйте задание. Во второй половине ночи встречайте самолет, жгите три костра. Герлиц".

ПО СЛЕДУ

По лесным массивам, испещренным дорогами, тропами, руслами рек, плешинами полей и порубленного леса, непрерывно перекатывалось разноголосое эхо войны. Где-то стрекотали автоматы, простуженно, не торопясь, стучали крупнокалиберные пулеметы, гакали тяжелые разрывы мин.

Солнце заливало обильным светом поляны и просеки, косыми лучами пробивалось сквозь кроны ветвей к напоенной вешними водами земле. От могучих стволов сосен, ноздреватых пней, мохнатых кочек поднимался еле заметный пар, наполняя лес пряными запахами.

Все глубже пробиралась в непроходимую лесную чащу горсточка советских разведчиков. Следы, по которым вел Иван Платонов своих солдат, то исчезали, то появлялись вновь. Примятый мох, сдвинутые прошлогодние листья, раздавленные сучья указывали путь.

Широкое курносое лицо Платонова было возбужденным. Чуть раскосые острые глаза настороженно скользили по земле, вглядывались вперед. Даже уши Ивана, казалось, стали больше обычного. Красные, узловатые, они прочно подпирали пепельного цвета шапку-ушанку и ловили каждый лесной шорох.

Чутьем охотника Иван Платонов угадывал, что зверь уже где-то недалеко, хотя идут они по следам вчерашней давности. Им овладел азарт, знакомый каждому, кто ходил по звериной тропе. Внимание, зрение, слух, каждый мускул тела - все было крайне напряжено, готово замечать, воспринимать. Даже разноголосый говор лесных птиц, который Иван с наслаждением мог слушать часами, сейчас не отвлекал. Только раз Платонов вскинул голову вверх, и на лице его промелькнула добрая улыбка, когда среди еловых веток раздалась полная и сильная песня щегла. Иван поглядел на красивую юркую птицу с красным и черным кольцом вокруг клюва, помахал ей рукой и пошел дальше.

Так же сосредоточенны и собранны были другие разведчики. Развернувшись в цепочку, они шли следом за Платоновым. Справа - Шевченко, высокий, он часто кланялся свисавшим над землей ветвям и жмурил черные глаза. Рядом с ним шагал Савельев. Сильный и грузный, он, точно слон, давил ногами сушняк и поэтому старался ступать осторожно, осмотрительно. Коротконогий Атаев часто семенил между Савельевым и остроносым рябым Зубаревым. На лице Атаева застыло выражение глубокомыслия. Он часто бросал почтительные взгляды на Платонова и старался держаться поближе к нему. Справа развернутую цепочку замыкал всегда молчаливый долголицый Скиба.

Следы привели к топкому ручью. Платонов с первого же взгляда заметил на противоположном его берегу знакомые отпечатки ног и шагнул в воду.

- Товарищ сержант! - неожиданно позвал Игнат Шевченко. - Посмотрите, что здесь.