Сергей Киров - Сталин. Очищение от «питерских»

Отсюда вытекает и дальнейший лозунг, что якобы этим самым моментом участия рабочих в прибылях мы их поставим ближе к государству. Лозунг этот – тоже совершенно неправильный, так как он наводит на сомнения, на размышления о том, что якобы до сих пор рабочие далеко стояли от государства, от власти. Я докладывал, что у нас диктатура рабочего класса и ничья больше, и ни с кем этой диктатуры рабочий класс не разделяет. Если же лозунг о приближении рабочих к государству признать правильным, то мы должны будем признать, что у нас диктатура и авторитет принадлежат не рабочим, а, скажем, крестьянству.

Теперь последний вопрос– о крестьянстве. Вопрос чрезвычайно большой и сложный, и вот почему. Вы помните слова нашего незабываемого Владимира Ильича, который указывал, что десять-двадцать лет правильных взаимоотношений между рабочим классом и крестьянством, и победа наша обеспечена в мировом масштабе. И это, товарищи, верно. Не кто как товарищ Ленин изучил и указал нам, каким образом можно построить социалистическое государство в одной стране, да еще в стране по преимуществу крестьянской. Я не буду рассказывать историю этого вопроса, хотя она очень интересна. Этот вопрос обсуждался еще задолго до съезда, об этом вы много слышали и читали, и вам об этом говорили. Вы знаете, что с развитием нэпа в деревенской жизни должны были расти известного рода новые процессы. Производительные силы в деревне стали развиваться и развиваться таким образом, что известные слои крестьянства на этом деле выигрывают, а другие проигрывают. Мы допустили в деревне наемный труд, чего раньше не было.

Всякий понимает, что если разрешают наемный труд, то в деревне усиливается расслоение.

Вы знаете основные силы, которые имеются в деревне, вы знаете, что наш ближайший друг в деревне– это бедняк, следующий – середняк, а дальше идет элемент, который не сродни нам, не двоюродный, не троюродный – это кулак. К великому сожалению, надо сказать, что вокруг этого вопроса произошла громадная путаница. У нас на XIV конференции и пленуме нашлись товарищи, которые, правда, не бог весть какую роль в партии играют, и товарищи из молодых (не буду говорить, что ранние), готовящие себя на какую-то ученую степень, которые изобразили такую картину, будто есть группа кулаков, которые успешно врастают в социализм. Если бы это было так просто, что сегодня он кулак, а завтра через кооперацию он в социализм прыгнул, и что вдруг пролетарий с кулаком под ручку отправляются в царство небесное! Но стоит только себе представить эту картину, чтобы понять, что по дороге, конечно, они друг другу морду набьют. (Смех.)

О чем это говорит, товарищи? О том, что действительно в партии были такие уклоны (их принято называть уклонами), но им не дали возможности произрастать благополучно, и конечно таких товарищей надо было заставить и их заставили замолчать. Совершенно ясно, что чем больше будет увеличиваться деревенское богатство, тем больше будет расти кулак, но можно ли сказать, что у нас кулак всюду, куда ни плюнь, что он и совет захватил и на партию сел. А надо сказать, что такие настроения были, может быть есть и теперь, особенно в связи с отдельными нашими неудачами в деревне, например с хлебозаготовками. И вот говорят, что бедняк при нашем бюрократизме забыт. Все это создало настроение, что кулак вырос необычайно; вокруг кулака поднялась паника, и появился другой уклон, не менее опасный, чем первый. Если плохо и вредно изображение кулака христосиком, то плохо и то, когда начинают рассматривать деревню таким образом: здесь кулак, здесь бедняк, а посередине какое-то эфемерное создание. Получилось, что середняк потерялся. Появилось рассуждение, что бедняк – это совершенно резко отдельная категория, кулак тоже, а посередине какой-то кисель. И чем дальше это мнение углубляется, то выходит так, что жизнь деревни идет не по трем руслам– бедняк, середняк и кулак, а только по двум – бедняк и кулак. Этот уклон чрезвычайно, опасный. Мы прекрасно понимаем, что наш ближайший друг и сосед в деревне – это бедняк, которого мы должны всячески в настоящей стадии нашего социалистического строительства взять под свою опеку (так нас учил Ленин), но надо учесть и то, что середняки являются в деревне подавляющим большинством, это основная группа деревни в количественном отношении.

Вот, товарищи, те вопросы, которые стояли перед нашим съездом, и вот те споры, которые проходили на нашем съезде. Теперь в заключение несколько слов о том, как все это решалось у нас. Все эти вопросы были освещены в отчетном докладе ЦК. Перед самым съездом мы почувствовали, что эти вопросы до крайней степени обострились. Я не буду подробно останавливаться на том, какую позицию защищало большинство ЦК, тем более что с его стороны было сделано все, чтобы разрешить эти вопросы мирным путем, но, как вы знаете, из этого ничего не вышло. По отчету ЦК мы получили от группы товарищей из ленинградской делегации заявление о том, что Зиновьев выступит по данным вопросам, т. е. по некоторым организационным вопросам, которые я освещу в заключительном слове. По отчету ЦК мы получили содоклад, который вы все теперь читали, и вы знаете о тех прениях, которые по этому поводу развернулись. «Прели» мы пять или шесть дней. Не скрою, когда мы узнали, что нам противопоставляют содоклад, нам это очень не понравилось.

Здесь нам, между прочим, говорили: «Подумайте, что же страшного в том, что выступят с содокладом, – ведь выступали же с содокладами по вопросам о профсоюзах, по военному вопросу выступали в свое время и пр. и пр.». Это все верно, по любому отдельному вопросу нашей политики, на любом съезде можно собрать 43 голоса и получить определенное время для развития своей точки зрения. Это по любому вопросу, но ведь речь идет об отчете ЦК. В этом отчете изложено все направление нашей работы, ведь это был отчет не о деталях нашей жизни, не об отдельных вопросах нашей политики, но вопрос стоял обо всей политике в целом, о нашей социалистической политике. За отчетный период до съезда у нас были споры на собраниях по частным вопросам, но здесь мы видим другое дело. Здесь речь идет о том, что полтора года прожили, теперь отчитываемся. И вот теперь некоторыми товарищами ставится под сомнение все, что мы сделали. Содоклад свидетельствует о том, что мы подошли к такой полосе, к такой трещине, которую ничем не прикроешь. Члены ЦК понимали, что такой содоклад сразу породит резкий водораздел между оппозицией и подавляющим большинством нашего съезда.

Вы знаете, какой характер носили прения. По отчету ЦК партии мы принимаем резолюцию, вы также знаете, чем закончилось принятие этой резолюции. Тут будут объяснять, что «нас-де, мол, заставляли голосовать в целом». Но как об этом можно говорить, когда каждого участника съезда персонально опрашивали, принимает он резолюцию или нет; тут было время и возможность высказаться, против ты или нет. Вся партия, вся страна, все те, кто интересуется судьбами нашей партии, судьбами нашего государства, понимают, что это значит. Западноевропейские недруги толкуют, что у нас произошла трещина, и тут скрывать, товарищи, нечего, незачем замазывать правду, надо ей прямо смотреть в глаза.