Сергей Макеев - Дело о Синей Бороде, или Истории людей, ставших знаменитыми персонажами

Выступление группы Тонконогова было назначено на первое августа.

Незадолго до назначенного срока парикмахер Михаил Сава пришел брить бойцов охраны. Иной раздумал: «Эх, так и полоснул бы тебя, падлу, от уха до уха!» А вместо этого скоблил вохровскую щетину, улыбался, балагурил.

Кто-то спросил:

— А что так часто у Тонконогова собираться стали?

— К концерту готовимся, — ответил Сава.

— Хороший хоть концерт?

— Такой, что вся Колыма о нем заговорит.

Узнав об этом разговоре, Тонконогов встревожился. Двадцать пятого июля передал по цепочке: сегодня в ночь. Кто был назначен в ночную смену, тех сумели подменить.

В двенадцатом часу ночи хлеборез Солдатов окликнул сержанта охраны Васильева:

— Пойдем к Тонконогову, чифирнем.

И Васильев пошел. В «каюте» сидели Тонконогов, Пуц и Сава. Не успел Васильев расположиться, как Солдатов схватил его за руки, а сзади ему на шею набросили ремень и стали душить. Труп положили на койку.

Тонконогов и Сава пошли к домику вахты у ворот лаготделения. Там находились только вахтер Перегудов, вооруженный наганом, и собаковод Светкин — не только без оружия, но и без собак. Дремали эти двое или запросто впустили зэков — но захват произошел легко и быстро: Перегудова задушили, а Светкина связали, заткнули кляпом рот, уволокли в свой барак и положили на ту же койку. Телефон на вахте оборвали.

Тут к вахте приблизилась жена Перегудова — уже вдова — Серафима. Ее схватили, связали и отправили туда же, в каюту Тонконогова. Она не догадывалась, что лежит рядом с трупом мужа.

В это время Солдатов и Игошин пришли на кухню, чтобы загрузиться продуктами. Но там еще возились повар с подручными. Угрожая тесаком, заговорщики загнали повара с командой в кладовку и заперли.

Около часа лагерь был во власти беглецов. Они сами следили, чтобы никто не поднял тревоги. И вот, когда в распоряжении группы оставались считанные минуты, Тонконогов послал в другой барак за Янцевичем и Клюком. Бригадир Янцевич тоже был «в авторитете», а Клюк работал у него звеньевым. Но главное, Янцевич имел доступ к золоту. Он мог скопить не жалкие граммы, а солидное количество «рыжевья». Возможно, он нес «золотой запас» группы, но об этом знали только он и Тонконогов.

Наконец все двенадцать собрались на вахте. Они ждали конвоира, который в это время должен был вести бригаду зэков к шахте, в ночную смену. И вдруг во всем лагере погас свет. Не известно, выпал ли беглецам козырный туз, или у Тонконогова был еще один, тайный, сообщник. Может быть, бригадир изменил день и час нападения именно с учетом возможности обесточить лагерь.

Боец Грызункин с винтовкой на плече вошел в помещение вахты. Сава схватил винтовку за ствол, Тонконогов приставил наган к животу: «Руки вверх!» Конвоира быстро связали и отправили к остальным. Только теперь беглецы заперли барак снаружи.

Теперь им предстояло захватить помещение охраны лагеря, находившееся снаружи, недалеко от ворот. Беглецы построились в колонну по двое, будто бригада идет шахту. Могли бы и не строиться — тьма стояла кромешная.

Подошли к казарме, постучали в дверь.

Дежурный Рогов спросил:

— Кто там?

Он должен был поднять тревогу еще раньше, когда погас свет, но не сделал этого. Тишина за дверью настораживала. Раздался звон стекла, нападавшие высадили окно, ворвались в дежурное помещение и начали стрелять из нагана и винтовки. В смежном помещении, где спали бойцы, поднялась паника, охранники в одном белье выскакивали в окна. Беглецы взломали «пирамиду» и расхватали автоматы. Хватило не всем, чуть не передрались. Тут выяснилось, что Тонконогов в темноте и суматохе ранил в руку Гоя — тот был в вохровской шинели, вот и нарвался на пулю.

Оружия и боеприпасов взяли много. Но стрельба не входила в их планы. Все бросились к дороге на Ягодное. Впопыхах даже бросили сумки с провизией. Беглецы рассчитывали перехватить какую-нибудь машину. Но в ночное время прождать можно было и до утра. Через десять минут бессмысленного ожидания решили свернуть в тайгу.

На этом везенье беглецов окончилось. Но они этого не знали, все еще надеялись, что подфартит.

Услышав выстрелы, начальник лагеря Аким Проскурин выглянул в окно своей избы. «Побег?» — подумал он. Темные фигуры, метнувшиеся от казармы к дороге, он принял за своих бойцов, бросившихся в погоню. Начальник оделся и побежал на вахту. Там он увидел разгром и оборванный провод телефона. Тут вернулись бежавшие бойцы взвода охраны. Вскоре нашли Светкина, Грызункина, жену Перегудова и самого вахтера, окоченевшего. Посыльный уже мчался в дивизион, расположенный в полутора километрах.

Тем временем начальник лагеря скомандовал побудку. Зэков быстро пересчитали. Отсутствовали двенадцать. Быстро узнали, кто именно бежал.

Прибыл лейтенант Кондратов с дивизионом — двадцать два бойца, с ними собаки. Овчарки сразу взяли след.

В темноте шли не быстро, опасаясь напороться на засаду. Собаки рвались с поводков. Утром пойдут скорее — все бойцы молодые, сильные и злые…

…Беглецы шли низкорослой колымской тайгой. Старались не потерять направление: поселок Эльген — и дальше тайгой до Якутска. В пути надеялись разжиться картой у геологов.

Шли всю ночь, все утро. Днем сделали короткий привал. Худенко достал тетрадь, послюнил карандаш и начал писать:

«Скоро сутки, как мы свободные граждане. Как-то легче дышится, иначе светит солнце. Ты идешь, дышишь на полную грудь и рассматриваешь по сторонам. Боже мой! Как дорога воля человеку и сколько бывает нужно переносить страданий, горя прежде нежели опять испытывать это трепетное биение сердца. Животное, птица и те хотят на волю если они в клетке, а то человек… Но бог с ней со всей той прошлой жизнью — живем настоящим. Нас 12 чел. Имеем пулемет, 7 автоматов, 3 винтовки, 3 нагана, бинокль, компас и достаточное количество амуниции. Сегодня весь день проходит в усиленном марше. Нас конечно преследуют. Мы очень уставшие, но бодрые духом и в настроении. Враг настигает, примем первый бой».

К вечеру дистанция между беглецами и преследователями сократилась. Тонконогов приказал залечь в кустах вдоль берега ручья. Договорились: команда «Вперед!» будет означать «отходим».

Показались солдаты. Беглецы ударили из всех стволов. Заскулила подстреленная собака. Преследователи залегли и тоже открыли огонь. Вскрикнул и схватился за лицо Пуц, между пальцами лилась кровь.

Тонконогов крикнул:

— Вперед!