Александр Беленький - Властелины ринга. Бокс на въезде и выезде

А дело между тем явно приближалось к главному действу. Так и не опознанные мною рок-музыканты уже давно покинули ринг, и теперь вокруг него, как крейсер на рейде, плавал знаменитый ведущий Майкл Баффер. Патрулировал, как я понимаю.

Очень скоро его призвали на ринг. Мне показалось, что подготовительные процедуры к бою начали чуть раньше, чем планировали изначально. Может быть, просто хотели сократить ожидание, затянувшееся из-за нескольких быстрых нокаутов в предварительных боях. Так или иначе, но Баффер почти скороговоркой пропел все свои песни, отзвучали гимны – и началось.

С первых же минут, если не секунд, боя стало ясно то, о чем очень многие, в том числе и ваш покорный слуга, говорили перед поединком: вопрос о победителе здесь стоять не будет. Речь пойдет только о том, сумеет ли Чемберс хоть что-то противопоставить Кличко и дотянуть до финального гонга. Самым обеспокоенным человеком в зале, по-моему, выглядел старший брат Владимира, обладатель титула WBC в тяжелом весе Виталий Кличко. Он всегда переживает за брата раз в двадцать больше, чем за себя. Впрочем, за себя, по-моему, он вообще не переживает.

Если у Чемберса перед боем и просматривалось преимущество перед Кличко хоть в чем-то, что давало бы ему если не шансы, то надежду на победу, так это в скорости. Но Владимир был никак не медленнее соперника. Выражалось это в том, что его джеб постоянно упреждал все действия Чемберса, который практически не мог попасть.

Тем не менее у Чемберса проглядывало явное желание что-то сделать, как-то переломить ход не слишком удачно начавшегося для него боя. Вылилось это в довольно странные действия. Когда Чемберс уходил вниз, Владимир придавливал его сверху, и во втором раунде американец просто поднял его и бросил. Движение было неприятным и неожиданным. Кличко мог получить травму, но он, как мне показалось, был скорее весело озадачен, чем серьезно обескуражен. Такие тяжелоатлетические упражнения должны были здорово утомить самого Чемберса, а он не оставлял их и в дальнейшем, но скоро стало ясно, что поднимать Владимира, в котором было в тот вечер 111 кг веса против 95 у самого Эдди, ему уже не под силу.

Вообще, Чемберс действовал временами достаточно грязно, чего за ним раньше как-то не наблюдалось, но, на мой взгляд, это была грязь, порожденная не злобой, а отчаянием. Ну не мог он не понимать того, что понимали едва ли не все в зале: шансов на победу у него нет. И никогда не было. И никогда не будет. Тут не только соперника поднимать начнешь, чтобы хотя бы самому себе доказать, что ты что-то можешь. Тут и, как зверь, завоешь, и заплачешь, как дитя.

Уже в конце второго раунда Кличко познакомил Чемберса со своей правой рукой. До боя Чемберс говорил мне, что многие, кто дрался с Кличко, невольно слишком много внимания уделяли его потрясающему джебу и забывали о его ударе справа, который иногда из-за этого джеба выстреливает. Теперь пришла его очередь забыть, и дальше он тоже часто забывал об этом ударе.

Однако надо отдать должное Чемберсу. Он хотя бы видел, что пропускает, и успевал предпринять какие-то ответные действия: откинуть голову, хоть чуть-чуть пригасить удары мякотью перчаток и так далее, в таком же духе. Только это не слишком помогало. Иногда Кличко даже целенаправленно бил по защите, и тогда в измученное лицо Чемберса врезались его собственные кулаки. Много раз на протяжении всего боя американца перетряхивало с ног до головы от ударов, которые были нанесены по блокам. Что же говорить о тех, которые пришлись по голове? Там дело обстояло совсем печально. Уже к середине боя лицо Чемберса из черного стало каким-то малиновым. Дальше – больше.

Раунды были в целом похожи один на другой. Кличко работал по старому американскому принципу «зачем чинить, когда и так работает», бил в основном джебы и двойки. Где-то после шестого раунда стало казаться: поединок закончится тем, что один из ударов Кличко справа прошьет защиту Чемберса чуть лучше предыдущих, и он рухнет в нокдаун, а может быть, сразу и в нокаут. Раунды с седьмого по девятый были для Чемберса и вовсе ужасными. У него совсем села скорость, на которую он так рассчитывал, джебы и двойки Кличко все чаще доходили до цели, и американец все тяжелее принимал их на себя.

Стало очевидно, что бой не пройдет всю дистанцию, и вот здесь всех ждал сюрприз. По сей момент не могу уверенно сказать, была ли это домашняя заготовка или все просто на самом деле так получилось. Утверждать не берусь, но мне все-таки кажется, что секунданты Чемберса как-то подработали ситуацию.

После девятого раунда женщина, которая латала раны американца, вдруг стала разрезать ему перчатку. Все, кто сидел рядом со мной, подумали, что бой закончен, что секунданты решили, что с Эдди хватит. Такое мнение казалось единственно верным, так как никаких шансов на победу у Чемберса не оставалось, даже если они хоть когда-то были. Однако очень скоро выяснилось, что у Чемберса просто лопнула перчатка (как потом говорили на пресс-конференции, в районе мизинца), и ему ее меняли.

Пауза затягивалась, тем более что в углу Чемберса никто не собирался торопиться. Все делалось с чувством, с толком, с расстановкой, как на приеме у врача. В результате перерыв между раундами очень сильно удлинился. Было видно, что Чемберс быстро восстанавливается, и это очень скоро подтвердилось.

Во время паузы американец действительно успел если не поправить здоровье, то хотя бы продышаться, и на десятый раунд вышел крепко посвежевшим. Он восстановил скорость и даже несколько раз не то чтобы крепко попал во Владимира, но хотя бы зацепил его. В общем, хоть он его и далеко не выиграл, но, наверно, это был лучший раунд Чемберса за весь бой.

Но в одиннадцатом Кличко жестко разъяснил Эдди, что ему просто разрешили немного побаловаться, а папка попрежнему здесь и контролирует ситуацию. При этом в углу Кличко были крайне недовольны самим папкой. Дедка Эмануэль Стюард, знаменитый тренер Владимира, не церемонился в выражениях и прямо сказал, что такого дерьма нам больше в этом сезоне не надо. Под дерьмом, как я понял, он имел в виду победу по очкам. Кличко страшно разозлился и резко ответил по-английски: «Я пытаюсь! Я пытаюсь!»

Казнь началась прямо с ударом гонга. Кличко было не остановить. На второй минуте двенадцатого раунда стало казаться, что Эдди уже никак не уйти от нокаута. Он пропустил несколько великолепных ударов справа. Его шатало и болтало, но времени оставалось совсем мало. Владимир преследовал соперника, как говорит один мой крепко пьющий знакомый, с неумолимостью похмелья после хорошей выпивки. Но времени оставалось все меньше. И вот, когда его совсем не осталось, вдруг случилось то, чего все так долго ждали.