Лев Балаян - Сталин. Отец народа
Помощь проекту
Сталин. Отец народа читать книгу онлайн
В 1933 году в Москве проходил Всесоюзный конкурс музыкантов-исполнителей, победителем которого стал шестнадцатилетний Эмиль Гилельс. На заключительном концерте присутствовал И.В. Сталин. Вместе со всем залом, стоя, он долго аплодировал юному пианисту, с исключительным блеском исполнившему «Фигаро» Моцарта – Листа, после чего пригласил его в свою ложу, стал расспрашивать о житье-бытье, об учебе и в конце беседы предложил ему переехать в Москву, где Эмиля окружили большой заботой и вниманием.
Вызвав к себе директора консерватории, И.В. Сталин сказал ему: «Не может быть, чтобы у нас в Москве не было даровитых юных музыкантов. Таланты надо любовно выращивать, таланты надо терпеливо развивать». И предложил отобрать группу одаренных детей – воспитанников Московской консерватории и привезти их в Кремль.
В назначенный час И.В. Сталин лично приветливо встретил их во дворе Кремля и повел в зал, где для талантливых детей был накрыт праздничный стол. Угощая своих юных гостей, И.В. Сталин ласково расспрашивал их, как они учатся, чем интересуются в жизни. Такие встречи впоследствии стали традиционными, и после них Московская консерватория получала значительную финансовую поддержку.
Надежда Аллилуева
1930 год. Товарищ Сталин награждается вторым орденом Красного Знамени за огромные заслуги на фронте социалистического строительства. И, действительно, его заслуги воистину огромны. Успешно осуществляется курс на коллективизацию сельского хозяйства и индустриализацию: с апреля по июнь осуществлен пуск Мариупольского металлургического завода, открыто движение по Туркестано-Сибирской железной дороге (Турксиб), окончено строительство завода-гиганта «Ростсельмаш», произведен пуск крупнейшего Сталинградского тракторного завода имени Ф.Э. Дзержинского.
Проведя XVI съезд ВКП (б), И.В. Сталин, как обычно, отправился на юг, в Сочи, где он отдыхал и лечился. Отсюда вождь регулярно писал в Москву, жене Надежде Сергеевне Аллилуевой. Письма – это самый достоверный человеческий документ. О чем же писали друг другу вождь и его жена? Познакомимся с некоторыми из писем.
...И.В. Сталин – Н.С. Аллилуевой. 8 сентября 1930 года:
«Татька!
Письмо получил. Книги тоже. Английского самоучителя Московского (по методу Розенталя) у меня здесь не оказалось. Поищи хорошенько и пришли.
К лечению зубов уже приступил. Удалили негодный зуб, обтачивают боковые зубы, и, вообще, работа идет вовсю. Врач думает кончить все мое зубное дело к концу сентября.
Никуда не ездил и ездить не собираюсь. Чувствую себя лучше. Определенно поправляюсь.
Посылаю тебе лимоны. Они тебе понадобятся.
Как дела с Васькой, Сатанкой?
Целую крепко, много, очень много.
Твой Иосиф».Н.С. Аллилуева – И.В. Сталину. 12 сентября 1930 года:
«Здравствуй, Иосиф!
Письмо получила. За лимоны спасибо, конечно, пригодятся. Живем неплохо, но совсем уже по-зимнему – сегодня ночью было минус 7 по Цельсию. Утром все крыши были совершенно белые от инея. Очень хорошо, что ты греешься на солнце и лечишь зубы. Вообще же Москва вся шумит, стучит, разрыта и т.п., но все же постепенно все налаживается. Настроение у публики (в трамваях и в др. общественных местах) сносное – жужжат, но не зло. Всех нас в Москве развлек прилет Цеппелина: зрелище было действительно достойно внимания. Глазела вся Москва на эту замечательную машину.
По поводу стихотворца Демьяна все скулили, что мало пожертвовал, мы отчислили однодневный заработок.
Видела новую оперу «Алмас», где Максакова совершенно исключительно станцевала лезгинку (армянскую), я давно не видела танца так художественно выполненного.
Тебе, думаю, очень понравится танец, да и опера.
Да, все же как я ни искала твоего экземпляра учебника, не нашла, посылаю другой экземпляр. Не сердись, но нигде не нашла. В Зубалове паровое отопление уже работает и вообще все в порядке, очевидно, скоро закончат. В день прилета Цеппелина Вася на велосипеде ездил из Кремля на аэродром через весь город. Справился неплохо, но, конечно, устал.
Очень умно делаешь, что не разъезжаешь, это во всех отношениях рискованно.
Целую тебя.
Надя».Н.С. Аллилуева – И.В. Сталину. 19 сентября 1930 года:
«Здравствуй, Иосиф!
Как твое здоровье? Приехавшие т.т. (Уханов и еще кто-то) рассказывают, что ты очень плохо выглядишь и чувствуешь себя. Я же знаю, что ты поправляешься (это из писем). По этому случаю на меня напали Молотовы с упреками, как это я могла оставить тебя одного и тому подобные, по сути совершенно справедливые, вещи. Я объяснила свой отъезд занятиями, по существу же это, конечно, не так. Это лето я не чувствовала, что тебе будет приятно продление моего отъезда, а наоборот. Прошлое лето это очень чувствовалось, а это нет. Оставаться же с таким настроением, конечно, не было смысла, т.к. это уже меняет весь смысл и пользу моего пребывания. И я считаю, что упреков я не заслужила, но в их понимании, конечно, да.
На днях была у Молотовых, по его предложению, проинформироваться. Это очень хорошо. Т.к. иначе я знаю только то, что в печати. В общем приятного мало. Насчет же твоего приезда Авель говорит т.т., я его не видела, что вернешься в конце октября; неужели ты будешь сидеть там так долго?
Ответь если не очень недоволен будешь моим письмом, а, впрочем, как хочешь.
Всего хорошего. Целую.
Надя»
.
И.В. Сталин – Н.С. Аллилуевой. 24 сентября 1930 года:
«Татька!
Получил посылку от тебя. Посылаю тебе персики с нашего дерева.
Я здоров и чувствую себя как нельзя лучше. Возможно, что Уханов видел меня в тот самый день, когда Шапиро поточил у меня восемь (8!) зубов сразу, и у меня настроение было тогда, возможно, неважное. Но этот эпизод не имеет отношения к моему здоровью, которое я считаю поправившимся коренным образом.
Попрекнуть тебя в чем-либо насчет заботы обо мне могут лишь люди, не знающие дела. Такими людьми и оказались в данном случае Молотовы. Скажи от меня Молотовым, что они ошиблись насчет тебя и допустили несправедливость. Что касается твоего предположения насчет нежелательности твоего пребывания в Сочи, то твои попреки также несправедливы, как несправедливы попреки Молотовых насчет тебя. Так, Татька.
Я приеду, конечно, не в конце октября, а много раньше, в середине октября, как я говорил тебе в Сочи. В видах конспирации я пустил слух через Поскребышева о том, что смогу приехать лишь в конце октября. Авель, видимо, стал жертвой такого слуха. Не хотелось бы, чтобы ты стала звонить об этом. О сроке моего приезда знают Татька, Молотов и, кажется, Серго.
