Николай Эпштейн - Хоккейные истории и откровения Семёныча

Безусловно, во время заграничных турне кормили лучше, был больше выбор фруктов, соков, больше чистого натурального, хорошо приготовленного мяса, в то время как у нас было больше бифштексов, котлет. Пить нам чаще давали компоты из сухофруктов. Можно сказать, что в плане еды дело обстояло хорошо, но не самым лучшим образом. Я как–то стал пропагандировать, что полезно есть больше овощей, в том числе, зеленого горошка. Были такие консервы. Из Болгарии к нам в Союз их поставляли. Так Николай Семёнович, чтобы мой авторитет поддержать, сам на глазах всей команды банки четыре этого горошка чуть ли не зараз слопал.

Любопытно, что долгие годы в «Химике» врачом работала женщина Антонина Леонтьевна Калинина, и это был единственный пример, когда в мужской команде высшей лиги (как, впрочем, и других лиг) врачом была представительница прекрасного пола. Идея эта тоже принадлежала Эпштейну, а когда я его спросил однажды, как она пришла ему в голову, то он и сам ответить на этот вопрос не смог. «Не помню, знаешь ли, но было отлично, и ребята ее крепко уважали», — ответил он на мой вопрос. Эпштейн мне все время говорил: «Приходи в команду, будете работать вместе». Я же особо не рвался, меня моя работа устраивала, работал я в Воскресенске врачом–психотерапевтом, и это обстоятельство, как ни парадоксально, и привело меня в «Химик».

Основной вратарь команды В. Зубарев получил травму уха и стал непроизвольно при броске по воротам садиться — боялся повторной травмы, страх у него появился. Его направили ко мне, и мы с ним довольно быстро этот психологический барьер преодолели. Потом впал в реактивное состояние Трухачев, у него появилась боязнь поездок, перелетов, доходило до истерик. Мне удалось помочь ему тоже, затем помог я должным образом настраиваться на игры защитнику Мише Жарову, и вот так потихоньку стал входить в дела команды.

Но на ставку идти не хотелось, хотя и стал я что–то делать в команде, например, рассказывать о правильной системе питания, необходимости соблюдения распорядка дня. Однажды с одной из моих рекомендаций казус вышел: сказал я Эпштейну, что с возрастом игроки должны больше и усерднее тренироваться. Николай Семёнович эту рекомендацию воспринял в буквальном смысле, всех молодых посадил за бортик, а ветеранов — Морозова, Никитина, Сапелкина, Козина, Ляпкина стал гонять до седьмого пота. А молодежь сидела за бортиком и все это дело наблюдала. Между тем предстояла игра со «Спартаком», которая для «Химика» многое решала, и мне ветераны сказали примерно так: «Ну, Яковлевич, если мы проиграем, выдернем тебе все волосы из бороды и вообще… Не жить тебе». К счастью, выиграли в тот раз у «Спартака», остался я жить.

А другой раз помню случай с тем же «Спартаком», который характеризует Семёныча как хорошего психолога. Игра складывалась неудачно для «Химика», после первого периода проигрывали, и входит в раздевалку Эпштейн: «Ну, что, чудаки, носы повесили? Вот послушайте лучше великого поэта». И давай на память стихи Сергея Есенина читать. Вова Смагин мне с таким удивлением шепчет: «Яковлевич, чего это он, а?». Я ему: «Ты сиди, слушай…». Ребята слушают и вроде даже задремали. Приходит помощник судьи и говорит, что перерыв кончился, пора на лед. А Семёныч так сам увлекся, что ему: «Да иди ты…». Потом спохватился: «Ну, все, пора, пора на лед, что вы сюда приехали, стихи что ли слушать?». И выиграл же тот матч «Химик», вот в чем вся штука!

Надо сказать, что Эпштейн был человеком весьма любознательным, много читал и обо всем рассказывал игрокам, порой удивлял своей эрудицией. И еще в нем всегда жило чувство справедливости. Помню, были мы в Свердловске. Проезжали мимо Ипатьевского дома, Семёныч вдруг говорит: «Вот ведь, убили людей, а теперь, как достопримечательность это место показывают. Людей в чем виноватых–то? Они ведь и правили, может, не по своей воле. Вот помяни мое слово, не пройдет и пары лет, как все это уничтожат. Сотрут с лица земли, переделают». Как говорил, так и вышло…

Эпштейн грубым словом никого никогда не обижал, если иногда и матерился, то беззлобно, не оскорбляя людей. Мог, конечно, построжить, не без того, но в целом был человеком справедливым и зря нервы никому не мотал. Не было в команде таких игроков, чтобы на него кто–то сильно обижался. Не было. Потому, что удивительно деликатный и чуткий человек наш Семёныч.

Однажды, году в восьмидесятом или чуть раньше, мне позвонил мой старый товарищ, хоккейный обозреватель ТАСС Владимир Дворцов и сообщил, что написал вместе с писателем 3. Юрьевым сценарий к фильму на хоккейную тему: «Такая жесткая игра — хоккей». И предложил выступить консультантом на съемках картины. Я согласился, до этого ни разу не приходилось быть в такой роли, а кроме того, было интересно посмотреть вблизи на актеров, узнать хотя бы в общих чертах, как действует «кинокухня».

Я прочитал сценарий, он мне понравился тем, что в нем поднимались многие проблемы тогдашнего нашего хоккея. Снимал фильм молодой режиссер Андрей Разумовский, для которого это была первая лента на спортивную тему. Вместе со мной консультантом фильма выступал и Борис Майоров.

Это было интересное время, было любопытно работать вместе с такими великолепными актерами, как Владимир Самойлов и Владимир Гостюхин. Они как–то очень быстро и верно вошли в свои роли тренера и игрока — капитана команды, почувствовали нюансы хоккейного ремесла. Многие кадры снимались в Лужниках, когда требовалось по сценарию, в основном на матчах с участием столичного «Динамо» (а посему тогдашний старший тренер динамовцев Владимир Киселев часто мелькал на экране). Съемки проходили и в Ярославле, где чуть позже я тоже выступал в роли консультанта, но уже хоккейного тренера местной команды «Торпедо», лидера чемпионата страны среди клубов западной зоны второй лиги, которую тренировал в свое время игравший в «Химике», а потом и в «Спартаке» С. Николаев.

Но мог ли я в те времена предположить, что «Торпедо» трансформируется в ярославский «Локомотив», который станет одним из ведущих клубов обновленной, как нынче говорят, России, выиграет под руководством иностранного тренера два раза подряд звание чемпиона страны, а меня пригласят уже в качестве просто зрителя посмотреть за тренировкой этого клуба! Воистину, неисповедимы пути Господни.

Что же касается фильма «Такая жесткая игра — хоккей», то он вышел на экраны страны и собрал положительные отклики. Думается потому, что авторы сценария много внимания уделили проблемам морального климата в команде. Хоккей — действительно жесткая игра, тем более важны доброжелательные, доверительные отношения в коллективе. Даже ради спортивных побед нельзя идти на сделку с совестью хотя бы в отдельных случаях — вот мысль, красной нитью проходившая через весь фильм.