Екатерина Мешаненкова - Данте. Жизнь: Инферно. Чистлище. Рай

Он услышал голос, утешающий его: «Данте, не плачь, посмотри на меня, это я, это я, поистине я Беатриче». Но Данте не смеет поднять глаз, ощущая страшное раскаяние, и слышит снова тот же голос, говорящий ему, что он мог некогда приобрести невиданное богатство, но не сумел сохранить то, что ему было даровано. Он находил на земле в дни юности помощь во взоре своей госпожи. Когда же она покинула землю, Данте вступил на неверные пути…

Напрасно она взывала к нему и наяву и во сне. Оставалось лишь одно средство для его спасения — показать ему бездны Ада, страшное зрелище погибших навсегда. И по ее просьбе Данте получил доступ туда, где не ступала еще нога живого человека.

Матильда погружает Данте в реку забвения Лету. Слышится пение необычайных созданий, которые одновременно и нимфы в Земном Раю, и звезды в глубинах небес. Образ звездных нимф восходит к мифам Платона. Данте, омытый в водах Леты, казалось, готов для пути к звездам. Но он видит страшную и странную метаморфозу: Беатриче сходит с колесницы, грусть овладевает ею, днище колесницы жалит страшный дракон, появившийся из адских бездн. Он слышит с неба нисходящий голос: «Мой челн полон дурного бремени». Появляется наглая Блудница, которая рыщет глазами по земле, и с нею Гигант, и здесь, в священных садах Земного Рая, Гигант обнимает Блудницу, целует ее, а затем бьет. Видение скрывается в лесу. Эта аллегория имеет и политический и богословский смысл. Блудница — церковь под нечестивым папой Климентом V; Гигант, ее пленивший, целующий и избивающий, — французский король Филипп Красивый. Римская церковь, перенесенная в Авиньон, превратилась в блудницу Апокалипсиса. Тем самым нарушилась гармония жизни деятельной на земле и порвалась ее связь с духовным началом. Поэт предсказывает, что вскоре появится «преемник орла» (император), который уничтожит Блудницу и Гиганта. Данте освобождается от этих видений, погрузившись во вторую реку Земного Рая, воды которой восстанавливают воспоминания о добре.

Но и там, в царстве гармонии, света и совершенства, мысли о земном, о судьбах его несчастной родины продолжают тревожить его душу. Он не освободился до конца от трагических воспоминаний даже в звездных высях.

Свое восхождение к звездам Данте относит к весне 1300 года, когда «солнце было в наилучшем положении» в период весеннего равноденствия; оно находилось в созвездии Зодиака — Овне, благотворно влияющем на земную жизнь. Восхождение началось так: Беатриче смотрела в упор на солнце взглядом, доступным, по земным представлениям, только орлу. Из ее созерцания источника материального света возникло движение кверху по вертикальной линии. Данте устремил было свой взгляд к пылающему светилу, но выдержал недолго, затем он почувствовал, что сиянье дня усилилось и возникло как бы второе солнце. Он стал смотреть в глаза Беатриче и вместе с ней подыматься в сферу Луны — со скоростью света. Движение это незаметно, неощутимо, приближается к состоянию покоя и неподвижности, так как скорость его предельна. Данте не знает, подымался ли он телесно, или во сне, или в каком-либо ином состоянии. Он говорит, что в начале полета пресуществился. Теряясь во взоре Беатриче, он был подобен рыбаку Главку, вкусившему, как повествуется в греческом мифе, магической травы и ставшему морским богом. Подымаясь, Данте теряет все чувства, кроме слуха и зрения. Световые волны становятся бесконечными. Так в космосе начался полет Данте и Беатриче, «почти столь быстрый, как небес вращенье».

Вдохновенный Кифаредом, Данте встает в тени лавровых чащ, посвященных богу поэзии, ожидая увенчания лавровым венком. Но сердца людей, говорит он, столь очерствели, что они редко рвут листья священного дерева, «чтоб почтить кесаря или поэта». Аполлон — бог солнца, источник света. На его вершину Кирру поэт должен ступить, чтобы начать свое восхождение. Дважды в «Аду» и дважды в «Чистилище» Данте призывал муз. В «Аду», перед встречей с графом Уголино, поэт взывал:

После нисхождения в Ад, когда в нем все омертвело, он просит, чтобы музы его воскресили, чтобы спутницей его стала Каллиопа, муза эпической поэзии и красноречия (в греческой мифологии она — мать Орфея, сошедшего в ад в поисках своей возлюбленной Эвридики). В самом центральном месте «Чистилища», перед появлением Беатриче, Данте обращается за помощью к Урании, музе астрономии, в предчувствии своего пути к звездам.

В течение долгого времени читатели и критики отдавали предпочтение первой кантике «Божественной Комедии». Большой заслугой известного итальянского литературоведа XIX века Франческо де Санктиса и философа начала нашего столетия Бенедетто Кроче было то, что они обратили особое внимание на художественную сторону «Рая». В своих лекциях о Данте де Санктис говорил, что в «Рае» исчезают формы, тают контуры в озерах света. Кроче отмечал гармонию звуков и красок в последней части «Божественной Комедии» и отдельные стихи, пленяющие воображение…

По мнению Кроче, «Рай» представляет собой «последний большой сборник лирики из периода зрелости Данте» и в нем более, чем в других частях «Божественной Комедии», встречается «небольших совершеннейших отрывков лирики». Кроче обратил внимание читателей на осиянные райские пейзажи, на лунное облако, лучезарное, густое, как бы затвердевшее, напоминающее адамант. Эти лирические партии «Рая» и пронизанные светом пейзажи остаются в памяти сами по себе независимо от содержания, аллегорий и архитектоники поэмы. Неаполитанский философ и литературовед показал лишь одну, правда, весьма важную, область поэтического мира Данте. Остается все же неоспоримым, что великий поэт не писал «Рай» только для того, чтобы соединить в одно целое разрозненные страницы из своего лирического дневника. Данте стремился отвоевать у схоластической философии право на объяснение вселенной. В этой борьбе за равноправие поэзии и философии Данте предстоит нам как мыслитель нового времени, как гений Возрождения.