Джон Рид - Вдоль фронта

Отряды дюжих солдат в островерхих шапках тяжело шагают по мостовой, распевая протяжные, похожие на гимны, песни, вроде тех, которые вы слышите в русской армии…

С темнотой становится холодновато, так как София лежит на тысячу футов над уровнем моря, и ровно в восемь толпа расходится по домам ужинать. Нет ни одного ресторана, помимо отеля, пища очень проста и непритязательна; яичница с ветчиной и шпинат – вот любимые болгарские кушанья. Позднее вы можете сидеть в национальном казино, в общественном саду и пить пиво под звуки хорошего военного оркестра, или вы можете слушать бесконечные болгарские диалоги в городском театре. Имеется один мюзик-холл, под названием «Новая Америка», – мрачное место, где тяжеловесные комики и плохо сложенные танцовщицы приводят в восторг раскатисто хохочущих крестьян, приехавших в город покутить.

Число лиц, говорящих по-английски, изумительно. Почти все политические лидеры получили образование в Робертс-Колледже – американской миссионерской школе в Константинополе. Робертс-Колледж имел такое сильное влияние в Болгарии, что после объединения страны и основания королевства в 1885 году он был провозглашен «колыбелью болгарской свободы». Вот почему в Софии так много американского и почему в болгарской политике так видны американские методы – хотя бы в деле взяточничества. Но имеются и другие, еще более могущественные влияния. Болгария – ближайшая к Константинополю страна и была подвластна туркам дольше, чем другие страны на Балканах. Язык полон турецкими словами, а жизнь – турецкими обычаями. Затем Россия освободила Болгарию, и это повернуло весь ход болгарского развития в сторону ее мощного славянского брата. Существовали также группы интеллигентов, боровшихся за освобождение Македонии, впитавших республиканские идеалы во Франции. Болгарские офицеры, ученые, учителя, журналисты и политики учились за последние пятнадцать лет почти исключительно в Германии.

В часе езды на автомобиле от Софии лежит типичное болгарское село. Полями вокруг него владеют сообща все его жители и они же их возделывают. Исключением являются монастырские земли на холме.

Бурливый горный поток, ниспадающий в ложбину, заставляет вертеться колеса четырнадцати мельниц, на которых крестьяне перемалывают свое зерно. Так как все мельницы работают по одной цене, и та из них, которая расположена всех выше, стоит почти всегда без работы, то крестьяне пришли к соглашению и совместно с монахами решили упразднить все четырнадцать мельниц и построить одну большую, электрическую и находящуюся в общем владении.

Большие, удобные дома с красными черепичными крышами и деревянными или каменными стенами выстроились вдоль широких, мощеных улиц. Жители кажутся довольными и зажиточными, так как в Болгарии каждый крестьянин имеет право владеть пятью акрами земли, составляющими его неотъемлемую собственность; здесь, так же как и в Сербии, нет богатых людей.

В конце улицы расположена большая, прекрасная школа, где преподают учителя, получившие образование в Германии.

Село связано с городом телеграфом, телефоном, железной дорогой и шоссе. Такое наличие организации и прогресса видно по всей Болгарии.

Болгары в общей массе лояльны, честны и легко поддаются дисциплине, в противоположность анархически настроенным сербам. Века турецкого гнета помогли им стать послушными в руках организатора.

Я знаю три насмешливых притчи, рассказываемых о болгарах крестьянами других балканских стран в течение семисот лет, – они иллюстрируют характер болгарина лучше, чем все, что я мог бы сказать.

Болгарин, косивший свой луг до позднего вечера, отправился домой, вскинув косу на плечо. Подойдя к колодцу, он нагнулся и увидел в нем отражение луны. «Боже милостивый! – воскликнул он. – Луна упала в колодезь, я должен спасти ее». Он сунул косу в колодезь и потащил, но коса зацепилась за камни на дне колодца. Он все тащил, тащил и тащил. Вдруг камень сорвался, и он упал навзничь. Над ним в небе сияла луна. «Вот, – сказал он, облегченно вздохнув, – наконец-то я ее выручил».

Четыре болгарина, идя по полю, подошли к иве, склонившейся над прудом. Ветер шелестел листьями, и крестьяне остановились послушать. «Дерево разговаривает», – сказал один. «Что оно там толкует?» – спросил другой. Остальные два почесали головы. «Ему, наверно, пить хочется», – сказал один из них. Исполненные жалости к бедному, жаждущему дереву, болгары залезли на ветку и постарались окунуть ее в воду. Ветка сломалась, и они все утонули.

Болгарская армия, как говорится в рассказе, в течение двух лет осаждала Константинополь без малейшего результата. Был созван совет, на котором решили снести стены города. Для этого солдаты окружили город, привязали себя к стенам и начали тянуть. Они тянули и потели изо всех сил, тянули так сильно, что их ноги начали врастать в землю. Почувствовав, что что-то начинает поддаваться их усилиям, вся армия закричала: «Держись! Еще наддай немножко! Тащи! Она задвигалась».

Первоначально болгары были монгольским племенем, они завладели Балканским полуостровом в седьмом столетии и смешались со славянами, которых там нашли. При легендарном царе Симеоне они путем завоеваний создали кратковременную «империю», границы которой простирались от Адрианополя к устью Дуная, к северо-западу она включала всю Венгрию и Трансильванию, а к югу шла до Адриатики, захватывая Боснию, Герцеговину, Черногорию, Сербию, Албанию, Элир и Фессалию, а на востоке Фракию. Двести лет спустя такая же «империя» была основана тоже легендарным сербским царем Душаном, причем она занимала ту же территорию, и царь Душан покорил болгар. В тринадцатом столетии настало опять господство болгар, а в четырнадцатом – пришел черед сербов.

Дважды за это время болгары осаждали Византию. Я упоминаю обо всем этом, чтобы разъяснить болгарские «национальные чаяния» на «историческом основании». Подобно всем балканским «чаяниям», они безграничны.

Но в общем болгары очень простой и бесхитростный народ. Зачем же они нарушили Балканский союз и вызвали вторую балканскую войну?

Во всем этом виноваты «чаяния».

Македонский вопрос был причиной каждой крупной европейской войны за последние пятьдесят лет, и пока он не будет разрешен, не будет прочного мира ни на Балканах, ни за пределами их. Македония – это самое ужасное смешение рас, какое только можно себе представить: турки, албанцы, сербы, румыны, греки и болгары жили и живут там бок о бок, не сливаясь. На пространстве в пять квадратных миль вы найдете шесть деревень шести различных национальностей – каждая со своим особым укладом, особыми обычаями, языком и традициями. Но громадное большинство населения Македонии – болгары. До первой балканской войны не было ни одного интеллигентного серба или грека, который стал бы это отрицать. Почти все великие люди Болгарии вышли оттуда. Болгары были первыми, во времена турецкого владычества основавшими национальные школы. И когда болгарская церковь восстала и откололась от константинопольского патриарха, турки разрешили им учредить в Македонии свои епархии – настолько очевидно было, что эта страна болгарская. Честолюбивые сербские националисты, следуя примеру болгар, основывали школы в Македонии и посылали туда «комитаджи» для борьбы с болгарским влиянием, но в течение целого столетия сербские ученые и политические деятели признавали, что Македония населена болгарами. Сербы не распространялись к югу, они пришли с севера и распространились на восток – на Боснию, Герцеговину, Далмацию и на Триест, – вожделения направлены в эту сторону.