Борис Федоров - 10 безумных лет. Почему в России не состоялись реформы

Не знаю, сделал бы В.Черномырдин все то, о чем мы говорили в конце августа. Но фактом остается то, что он, по крайней мере, собирался активно действовать. Он был новым человеком, осознал часть своих ошибок, а пребывание вне правительства позволило ему по-новому взглянуть на проблемы и на многих людей, которые его ранее окружали.

Выдвижение и удивительно быстрое утверждение Е.Примакова в должности премьер-министра было неожиданностью для всех. В еще большей степени, чем появление С.Кириенко. Может быть, лишь Г.Явлинский все тогда более или менее четко планировал. Начался новый этап политической истории России, когда премьер-министр пользовался почти безоговорочной поддержкой парламента.

Я всегда уважал Е.Примакова как крупную политическую фигуру и моего бывшего начальника в Институте мировой экономики и международных отношений Академии наук. В этом смысле я воспринял его назначение с достаточным оптимизмом. Мне казалось, что этот человек коммунизм восстанавливать не будет. С другой стороны, было ясно, что поддержавшим его коммунистам я буду как кость в горле.

Тем не менее я решил ни при каких обстоятельствах не подавать в отставку. Меня никогда ниоткуда не увольняли, но третий раз добровольно подавать в отставку я не хотел. Иначе будут говорить, что у Б.Федорова не выдерживают нервы. С нервами у меня все в порядке, и я это доказал.

Вместе с тем «петля» на моей шее начала постепенно сжиматься. Назначения Маслюкова, Кулика, Геращенко ничего хорошего не предвещали. Меня постепенно оставляли в вакууме, забирая конкретные функции вице-премьеpa, перестав информировать и давать поручения. Телефон, как обычно в таких случаях, почти перестал звонить. Различного рода чиновники быстро переориентировались или затаились в ожидании развязки мини-драмы.

Я имел всего два достаточно длительных разговора с Е.Примаковым один на один. Он мне сразу объявил, что на него оказывается слишком большое давление, заставляют отделаться от меня, что грязь льют по поводу «алмазного» дела и т. д. И поэтому он не может меня сохранить в правительстве. Я ответил, что это его законное право и решение и я публично протестовать не собираюсь.

Потом он меня долго расспрашивал о налоговых и иных делах, и мне стало ясно, насколько далеко он находится от понимания реальных процессов в экономике. Кроме алкогольной монополии и усиления роли государства, у него тогда никаких идей не было. На следующий день многое из того, что я советовал, он использовал в своем выступлении на заседании правительства.

Почти две недели я находился в подвешенном состоянии. Указа об отставке не было. Возможно, в Кремле и в Белом доме хотели, чтобы я подал в отставку добровольно. В кабинете напротив поспешно обосновался А.Шохин, к которому переходили некоторые мои функции.

Он тогда непрерывно давал интервью по поводу того, что я не останусь в правительстве (его это, вероятно, сильно волновало). Он также заходил в мою приемную и смотрел, не занять ли ему мой кабинет (вдруг он лучше!). Больше всего мне понравилось, что в своих интервью он начал высоко отзываться о моих бойцовских качествах и сравнивал меня с бульдогом, которого, если вцепится, трудно отбросить. Любопытный комплимент! Я как-то позвонил ему и говорю: «Привет. С вами говорит бульдог.»

Нельзя сказать, что совсем не было разочарования. Работаешь на износ (у меня летом начало «скакать давление»), а тебе даже спасибо никто не скажет. Впрочем, месяца через два после ухода Е.Примаков прислал мне благодарственную грамоту (!). Почти как в пионерском лагере.

Все происходящее тем летом было похоже на анекдот или эпизод из авантюрного романа — всего 2,5 месяца нормальной работы в Госналогслужбе, несколько хаотичных недель в Белом доме, три (!!!) премьер-министра за один год. Такое не каждому довелось пережить. Было только обидно, что многие важные начинания не удалось завершить.

Указ Президента о моей отставке поступил после длительного ожидания. В нем не было слов о переходе или переводе на другую работу. Я собрал вещи и в третий раз покинул стены Российского правительства, прихватив, по традиции, табличку с двери. С твердой уверенностью, что вернусь еще не раз.

Правительство Е.Примакова с самого начала формировалось исключительно по принципу обеспечения лояльности парламента и частично других составных частей политической элиты страны.

Е.Примаков взял министров от коммунистов (Ю.Маслюков), аграриев (Ю.Кулик), жириновцев (С.Калашников — министр труда). Новый глава Госналогслужбы Г.Боос явно представлял интересы Ю.Лужкова. Реверансом в сторону губернаторов было приглашение, на пост первого вице-премьера В.Густова. От движения «Яблоко» в какой-то мере остался в правительстве М.Задорнов. А.Шохин по утвержденному плану должен был представлять НДР, но «сорвался с крючка», так как почувствовал опасность стать «козлом отпущения».

В Центральный банк вернулся мой старый «друг» В.Геращенко. Уже сам факт его прошлой оппозиции реформам и реформаторам делал его популярным у коммунистов. При этом никто не хотел вспоминать две безумные денежные реформы, крах советского рубля, «черный вторник», инфляционную вспышку в 1992 году и другие поистине вредительские акции. Такое часто бывает в нашей стране: смотрят, но не видят. Только этим можно объяснить и многомесячный феномен доверия правительству Е.Примакова, хотя оно абсолютно ничего не делало.

Такая многополярная система поддержки, жесткая прокоммунистическая риторика насчет усиления роли государства и полная обструкция представителям демократических партий не могли не помочь правительству Е.Примакова получить определенную популярность в левых и коммунистических кругах. Старая номенклатура почувствовала возможность реванша.

Сам Е.Примаков сразу показал себя серьезным, жестким и очень властным политиком. Его манера общения с людьми настолько отличалась от поведения С.Кириенко, что для многих более молодых людей была абсолютно незнакомой. Как пример — пятиминутное выступление стоя в начале заседания правительства.

Одновременно это и много другое позволило быстро вызвать уважение бывших советских чиновников, 90 процентов которых уходят своими корнями в советское прошлое и хорошо воспринимают такой стиль руководства.

Такой оборот был тем более необычен, что в советское время Е.Примаков слыл либералом и интеллектуалом и не очень воспринимался старой партхозноменклатурой.