Ирма Кудрова - Путь комет. Разоблаченная морока
Помощь проекту
Путь комет. Разоблаченная морока читать книгу онлайн
Подытоживая свою многолетнюю работу над биографией поэта, хочу обратить внимание читателя на одно существенное обстоятельство. Изучение русской литературы XX века, и особенно писательских биографий, имеет свою специфику. Дело в том, что политическая обстановка в советской России резко сократила информационное поле исследователя. Частная переписка утратила свою свободу; личные дневники, столь распространенные в дореволюционной России, стали редкостью, — их почти задушила (и во всяком случае оскопила) вынужденная самоцензура авторов. К счастью, Цветаева почти 18 лет жила вдали от родины и сохранила ценнейший (хотя и далеко не полный) массив своего архива. Но в воспоминаниях о поэте, которые мне пришлось прочесть и услышать, обнаружилось такое количество разночтений, противоречий, а то и прямых домыслов, что очень скоро стала ясна необходимость проверять и перепроверять эти воспоминания, дабы вычленить реальность, освобожденную от личных пристрастий и особенностей вспоминающего. Такая проблема, впрочем, существовала испокон веков. Она усугубилась, однако, тем, что в 70-е годы прошлого века, когда я начала свой обход тех, кто встречался с Цветаевой и помнил ее, были живы уже немногие из действительно близких поэту людей. К счастью, «перестройка» открыла двери за рубеж — для поездок и свободной переписки, и мне удалось существенно расширить круг моих собеседников.
Архивы — главный источник исследователя, занимающегося литературой XVIII и XIX веков, — оказались совершенно недостаточными для воссоздания реалий, касающихся художника прошлого столетия. Обойтись без них тем не менее невозможно. Материалы, связанные с биографией и творчеством Цветаевой, сосредоточены, главным образом, в Российском Государственном архиве литературы и искусства (Москва, фонды 1190, 2962, 2080 и др.); в Рукописном отделе Института русской литературы АН (Петербург, фонд М. В. Волошина), в Архиве университета Париж-X (Пантер) (фонд К. Б. Родзевича); в Литературном архиве национальной письменности (Прага, фонды А. А. Бема, В. Е. Ляцкого и др.); наконец, в Центральном архиве НКВД-КГБ (Москва, следственные дела С. Я. Эфрона, А. С. Эфрон, Н. Д. Клепинина, Э. Л. Литауэр, П. Н. Толстого).
С чувством глубокой благодарности перечислю здесь имена тех, с кем мне довелось беседовать (или переписываться), собирая материалы о Марине Цветаевой.
В России: А. И. Цветаева, А. С. Эфрон, К. М. Эфрон, Ю. В. Цветаев, А. Я. Трупчинская, З. М. Ширкевич, С. Н. Клепинина, Д. В. Сеземан, А. В. Сеземан, И. В. Горошевская, Н. В. Афанасова; а также — Э. Г. Ананиашвили, В. Л. Андреев, П. Г. Антокольский, Г. А. Арбузова, К. М. Асеева, Н. К. Бальмонт, М. И. Белкина, Л. Ю. Брик, Л. М. Бродская, A. К. Гладков, В. А. Гучкова-Сувчинская-Трейл, Н. Д. Журавлева, Вяч. Вс. Иванов, Т. Н. Кванина, К. Н. Кист-Рейтлингер, Г. Н. Козловская, А. А. Кутепов, В. В. Левик, С. И. Липкин, Л. Б. Либединская, С. И. Липеровская, Э. Л. Миндлин, И. В. Одоевцева, Е. Б. Пастернак, М. С. Петровых, Н. А. Раевский, Р. Я. Райт, Н. А. Северцова, Т. В. Сланская, B. В. Сосинский, А. В. Сосинская, А. М. Тверитинова, А. И. Сизов, Л. И. Толстая, Е. Е. и Е. Б. Тагер, Е. А. Таратута, Л. К. Чуковская, Н. Н. Харджиев, Зоя Цветкова, В. Е. Чирикова, А. В. Эйснер, И. И. Эренбург.
Во Франции: М. М. Айканов, Н. Л. Шестова-Баранова, А. А. Гучков, Д. Десанта, А. Доминик, М. Л. Карсавина-Сувчинская, А. Л. Литауэр, Н. Б. Сологуб, З. Н. Шаховская.
В Великобритании: проф. Дж. Смит (Оксфорд), К. Стидварти (Кембридж)
В США: С. А. Карлинский
В Израиле: Инна Рубина
Через переписку: С. Н. Андроникова-Гальперн, М. С. Булгакова-Сцепуржинская, А. С. Головина, Ю. П. Иваск, Е. И. Еленева, Т. М. Сухотина-Толстая, П. П. Сувчинский, А. А. Реформатский, К. Б. Родзевич, М. П. Ромэн Роллан.
Только по телефону: Кирилл Хенкин (Германия), сын Вадима Кондратьева (США).
Примечания
1
Далее номера ссылок соответствуют номерам дополнительных материалов в Приложении 3 «На полях этой книги».
2
отпрысков (фр.).
3
Жена Асеева Ксения Михайловна — урожденная Синякова. Две ее сестры также жили тогда в Чистополе.
4
Дюкоме Жан-Пьер (1902–1961) — французский фотограф. Завербован Н. Позняковым в 1936 году в советскую разведку. Участник оперативной группы, созданной летом 1937 года во Франции для преследования и убийства Рейсса. Был арестован французской полицией и провел 13 месяцев в тюрьме. Дал обширные показания. Освобожден из тюрьмы в связи с тем, что не были задержаны главные организаторы убийства. Партийная кличка — «Боб».
5
Сведения ошибочны. Цветаева родилась 26 сентября (по ст. стилю) 1892 года, ее родители И. В. и М. А. Цветаевы.
6
«Союз возвращения» возник в Париже в 1925 году, но в начале тридцатых был радикально преобразован и оказался в полной идеологической и материальной зависимости от советского полпредства во Франции. В первой половине тридцатых годов секретарем «Союза» был Е. В. Ларин, с 1937 года (в связи с переходом Ларина на работу в Советский павильон Всемирной выставки в Париже) его сменил А. А. Тверитинов. Оба вернулись в СССР и были репрессированы.
7
Ариадна Эфрон родилась 5 сентября (по ст. стилю) 1912 года.
8
«Работала там» — то есть в редакции журнала «Наш Союз».
9
Афанасов Николай Ванифатьевич (1902–1941) — русский эмигрант, друг С. Я. Эфрона с 1918 года. Во время Гражданской войны — участник Белого движения. В Болгарии работал шахтером и лесорубом. Переселившись во Францшо, жил в основном в Гренобле, время от времени работал таксистом, долгие периоды оставался без работы. Завербован в советскую разведку в 1934 году. В свою очередь завербовал Марка Зборовского, ставшего впоследствии личным секретарем сына Л. Д. Троцкого Льва Седова. Вернулся в Советский Союз осенью 1936 года. Жил в Калуге. Поддерживал связи с В. А. Гучковой-Трейл, Э. Э. Литауэр и С. Я. Эфроном. Арестован в Москве в начале 1940 года. Расстрелян 28 июля 1941 года.
10
Газета «Евразия» издавалась в Париже «левыми» евразийцами с ноября 1928 года по сентябрь 1929 года.
11
Об эпизоде прибытия беженцев Цветаева упоминала в письме к Анне Тесковой: «…прибытие к нам испанского республиканского корабля — беженцев из Сантадера, и день, проведенный с испанцем, ни слова не знавшим по-французски, как я — по-испански, — в оживленной беседе, в которую вошло решительно все».