Светлана де Роган-Левашова - Откровение

Единственное, что я видела перед собой, был светящийся шар (как я теперь понимаю, это была Земля). А внутри него пылало зелёным огнём яркое «яйцо». Потом оно начало расти и меняться, становясь всё ярче и прозрачнее. От него во все стороны потянулись сотни зелёных «мостов», а на конце каждого из них была «другая» Земля… Я не знаю, как это можно по-другому объяснить, но это и в правду была наша Земля, только каждая из них выглядела совершенно по-разному, как будто находилась в другом времени или измерении…

Я не понимала, что это было, но совершенно точно знала, что должна это запомнить. И старалась, как только могла. Вдруг всё исчезло, и я снова оказалась внутри той же самой огромной пирамиды и увидела всех своих сияющих «друзей». Их было опять двенадцать и они так же, как в самый первый раз, стояли по кругу, а я – внутри. Только на этот раз, кроме исходящего от них тепла, я чувствовала ещё и странную глубокую грусть. И я поняла, что они пришли прощаться…

К своему великому удивлению, я восприняла это очень спокойно, как будто знала, что это не навсегда. Они подходили по одному и клали мне правую руку на грудь, отчего становилось необыкновенно тепло и спокойно. Прикосновение каждого оставляло на мне разный светящийся цвет, и под конец моё тело сияло двенадцатью изумительно яркими, меняющимися цветами. Я опять услышала странную музыку внутри себя, и всё исчезло… Больше я не помнила ничего.

9. Пробуждение

С двояким чувством, одновременно потери и счастья, я тихо возвращалась домой. И вот тут-то меня ждал бо-ольшой сюрприз. Моя мама, в полуобморочном состоянии, ждала меня в моей комнате. Мир перевернулся, и я в тихом ужасе бухнулась со своих «сверкающих грёз» в безжалостную реальность… Я не могла лгать. Но я абсолютно не знала, что сказать. И ещё я чувствовала, что мама прекрасно знает, что это что-то опять же как-то связано с моими «странными талантами», разговора о которых ни она, ни я, к сожалению, не сможем избежать…

               Светлана с мамой

К моему огромному облегчению, в ту ночь она не сказала ничего. Возможно, даже и не знала, что сказать. Но на следующее утро окна в моей комнате надёжно заколотили. Мама не возвращалась к этому происшествию ещё недели две, как бы давая мне время осмыслить «содеянное». Но мне от этого, конечно же, ни чуточку легче не становилось. Папа в то время был в командировке и я от всего сердца надеялась, что может быть всё-таки как-то «пронесёт» и до его приезда всё забудется. Но, не тут-то было… В одно прекрасное утро, перед уходом на работу, мама сказала, что хочет со мной поговорить. Ну и естественно, для меня не было большого секрета – о чём…

Мама была, как всегда, ласковой и тёплой, но я всем своим нутром чувствовала что вся эта история её гнетёт и что она по-настоящему не знает с чего начать. Мы говорили очень долго. Я, как могла, пыталась ей объяснить, как много всё это для меня значит и, как страшно было бы для меня всё это потерять... Но, кажется, на этот раз я её по-настоящему напугала и мама заявила, что, если я не хочу чтобы она рассказала всё это отцу, когда он вернётся из командировки домой, я должна обещать, что такое больше не повторится никогда.

Она не понимала, что все эти мои странные диковатые «сюрпризы» отнюдь не происходят по моему желанию и что я почти никогда не знаю, когда одно или другое произойдёт….. Но, так как мнение отца для меня значило больше чем всё остальное, я дала маме обещание, что не буду делать ничего такого, насколько конечно это будет зависеть от меня. На этом и порешили.

10. Будни

Я честно, как все нормальные дети, ходила в школу, делала уроки, играла с моими «обычными» друзьями… и безмерно скучала о других, о моих необыкновенных, сверкающих «звёздных друзьях». Школа, к сожалению, тоже имела для меня свои сложности. Я начала ходить с шести лет, так как при проверке оказалось, что я могла бы пойти в 3-4 класс, что, естественно, никому не понравилось. Мои школьные друзья считали, что мне даётся всё слишком легко, а их мамы меня за это просто почему-то невзлюбили. И получилось, что в школе я почти всё время тоже проводила одна.

        Светлана с мамой

У меня была только одна настоящая школьная подруга, девочка, с которой мы просидели за одной партой все двенадцать школьных лет. А с остальными детьми отношения почему-то всё не налаживались. И не потому, что мне этого не хотелось или потому, что я не старалась – наоборот. Просто у меня всегда было очень странное ощущение, как будто мы все живём на разных полюсах... Домашние задания я почти никогда не делала или, вернее – делала, но это у меня занимало всего несколько минут. Родители, конечно же, всегда всё проверяли, но так как обычно ошибок не находилось, у меня оставалось очень много свободного времени. Я ходила в музыкальную школу (училась игре на фортепиано и пению), занималась рисованием, вышивала и очень много читала. Но всё равно, свободного времени у меня всегда оставалось предостаточно.

Была зима. Все соседские мальчишки катались на лыжах, потому что все они были старше меня (а как раз-то они и были в то время мои лучшими друзьями). А мне доставалось только лишь катание на санках, которое, по моему понятию, годилось только для малышей. И, конечно же, мне тоже дико хотелось покататься на лыжах!..

Наконец-то мне каким-то образом удалось «достать» мою мягкосердечную маму и она купила мне самые маленькие миниатюрные лыжи, какие только можно было достать. Я была на седьмом небе от счастья!!! Тут же помчалась оповестить соседских мальчишек и в тот же день была готова проверить свою обновку. Обычно они ходили кататься на большую гору около реки, где когда-то был княжеский замок. Горки там были весьма и весьма высокие и, чтобы с них спускаться, требовались хотя бы какие-то навыки, которых у меня в тот момент, к сожалению, ещё не было…

Но, естественно, я не собиралась никому уступать. Когда наконец-то, пыхтя и потея (несмотря на 25 градусный мороз!), я вскарабкалась за остальными наверх, мне, честно говоря, стало очень страшно. Ромас, один из мальчишек, спросил не желаю ли я сперва посмотреть, как они будут спускаться, но я, естественно же, сказала нет... и выбрала самую высокую горку. Вот тут-то, как говорится, «боженька меня и покарал»….. Я точно не помню, как мне хватило смелости оттолкнуться и пуститься в низ. Но, что я прекрасно помню – так это настоящую жуть от дико свистящего ветра в ушах и картинку слишком быстро приближающихся деревьев внизу… К моему счастью, я не врезалась в дерево, но со всего размаху грохнулась об огромный пень… Мои бедные новенькие лыжи разлетелись в щепки, а я отделалась маленьким ушибом, которого от возмущения даже не почувствовала. Так плачевно закончилась моя короткая, но весьма красочная, лыжная «эпопея»… Правда, намного позже, я очень полюбила лыжи и каталась часами с папой в зимнем лесу, но уже никогда не любила горки.