Светлана Пожарская - Франсиско Франко и его время

Медленный, тернистый путь модернизации испанского общества в XIX–XX вв. не смягчил острые грани противоборства двух тенденций в исторически обусловленном комплексе испанской политической культуры. Этот феномен отразился в трудах поэтов и философов в образе «Двух Испаний» — антиномы, поэтически выраженной поэтом А. Мачадой в 1913 г., или даже «Испании» и «Анти-Испании».

Противостояние «Двух Испаний», столь отчетливо проявившееся 12 апреля 1931 г., имело роковые последствия для будущего страны.

Некоторые командующие военными округами предложили королю вывести войска на улицы, дабы удержаться на троне. Но Альфонс XIII отказался: «Я не хочу, чтобы из-за меня пролилась хотя бы капля крови. Я могу быть королем, если смогу рассчитывать на любовь своего народа, но не когда испанцы отказываются от меня»[21].

В 8 часов вечера 14 апреля король тайно покинул Мадрид и направился в Картахену, где его ожидал крейсер «Принц Астурийский», который взял курс на Марсель. Вечером того же дня новоиспеченный республиканец, в недавнем прошлом консерватор и монархист Алькали-Самора, ставший во главе правительства, обратился по радио к народу, объявив, что Республика провозглашена «без малейших беспорядков», и Временное правительство готово приступить к исполнению своих обязанностей.

Что касается начальника Высшей военной академии в Сарагосе генерала Франко, то он в этот день отдал приказ, категорически запрещавший курсантам выходить из ее стен, дабы не присоединиться к ликующему народу. Он отдал распоряжение поднять трехцветное знамя Республики над Академией только после того, как получил письменное распоряжение нового генерал-капитана, командующего округом, к которому была «приписана» Академия.

В те дни надолго разошлись пути Франсиско Франко с младшим братом. Известие о том, что Рамон в Париже вступил в масонскую ложу, встревожило и огорчило Франко. С негодованием он воспринял реакцию Рамона на поджоги церквей и монастырей 10–11 мая 1931 г. В те дни в Мадриде были сожжены главная резиденция ордена иезуитов, иезуитский Университет искусств и ремесел, церкви и монастыри в провинциях, главным образом в Андалусии. Рамон приветствовал «майские пожары»: «Великолепная иллюминация… отражение того, что народ желает освободиться от обскурантизма и религиозного гнета»[22].

Командующий авиацией в начальный период республики, он вскоре оставил этот пост, будучи избранным в Учредительные кортесы в июне 1931 года. Он всецело отдался политической деятельности, но эта деятельность носила весьма странный характер. На первых порах он примкнул к группке ультралевых депутатов, возглавлявшейся Бальботином, которых в кортесах выразительно прозвали «кабанами». Их демагогические выступления успешно использовались реакцией во вред республике. Однако после победы правых в 1933 г. Рамон качнулся вправо, весьма цинично объяснив перемену своей позиции: уж если выбирать между тем, чтобы ему давали касторку или он ее давал, то предпочитает последнее.

А до этого еще должно было пройти время.

Пока же Франко больше беспокоила его собственная судьба: у него не было сомнения в том, что Республика прервет его стремительную карьеру. И он не ошибся. 12 июля 1931 г. последовал приказ Мануэля Асаньи, военного министра тогда еще Временного правительства, о закрытии Академии. Из шести военных Академий оставались всего две: в Толедо и Сеговии.

Три дня спустя Асанья записал в дневнике: «Краткая речь генерала Франко перед кадетами Высшей академии в связи с окончанием курса была исключительно враждебной по отношению к правительству»[23]. Франко не был одинок в своем негативном восприятии Республики.

При анализе комплекса объективных и субъективных причин, способствующих политической поляризации армии, следует иметь в виду ее особенность, отмеченную в свое время Сиснеросом: «Воспитание и атмосфера, царившая в армии, способствовали формированию таких взглядов, которые легче поддаются отклонению вправо, чем влево»[24].

К моменту установления Республики испанская армия по технической оснащенности была одной из самых отсталых в Европе. Выступая в кортесах 30 июля 1931 г., Асанья, разъясняя суть военной реформы, объявил, что армия должна быть модернизирована, а ее офицерский состав сокращен, что дало бы немалую экономию и свело бы к нулю преторианский характер армии, который начал складываться еще в эпоху наполеоновских войн. В армии континентальной Испании согласно реформе должны были остаться 7600 офицеров (на 105 тысяч солдат), в марокканских войсках — 1700 офицеров (на 42 тысячи легионеров). Количество генерал-майоров было сокращено до 20, бригадных генералов — до 64, а чин генерал-лейтенанта упразднен. Асанье не удалось осуществить задуманное. Он успел частично сократить офицерский корпус. Однако возможностью подать в отставку воспользовались в первую очередь демократически настроенные офицеры, жаждавшие принять активное участие в созидательной работе республики и ее институтов.

Многие молодые офицеры, выпускники Высшей военной академии в Сарагосе, закрытой по приказу Асаньи 12 июля 1931 г., по привычке обращаясь к своему бывшему начальнику Франсиско Франко за советом, должны ли они подать к отставку, неизменно получали ответ, что они принесут гораздо больше пользы Испании, оставаясь в кадрах армии.

Реформа не коснулась верхушки армии, в которой преторианский дух был особенно ощутим.

После закрытия Высшей военной академии Франко получил новое назначение — принять командование 5-й дивизией в Сарагосе. Затем опять понижение: с 13 февраля 1932 г. он — командир 15-й пехотной бригады в Jla-Корунье. Эти личные обстоятельства повлияли на выбор Франко — какую сторону принять в будущей схватке: пока у власти было правительство республиканцев и социалистов[25], у Франко было мало шансов взять личный реванш.

Но до поры до времени он оставался в стороне от тех военных, которые уже тогда готовились вступить на путь внепарламентской борьбы с Республикой.

17 декабря 1931 г. Франко был вызван в Мадрид: в парламентской комиссии шли слушания по поводу восстания в Хака 12 декабря 1930 г. Там он встретился с генералом Санхурхо, начальником гражданской гвардии в последние часы, отведенные историей монархии. Тогда на совещании у главы правительства графа Романонеса Санхурхо заявил о невозможности силой» оружия восстановить прежний порядок, а потому отказался вывести свои отряды на улицу. Теперь же он решил возглавить заговорщиков, готовящих военный переворот. Он предложил Франко примкнуть к заговору. Тот отказался. По свидетельству его двоюродного брата, называемого в семье Паконом, Франко так объяснил свой отказ: «Военное восстание в случае неудачи откроет дорогу коммунизму».