Он мерил жизнь особой меркой - Николай Григорьевич Михайловский

мероприятия, чтобы сделать положение коммуникаций более устойчивым», — заключает Головко. Надо полагать, что эта мысль больше всего занимала его. Когда положение на сухопутном фронте стабилизировалось, гитлеровцы выдохлись в своем наступательном порыве и перешли к обороне, решив, что теперь борьба в основном должна развернуться на море. Не случайно на север Норвегии было переброшено боевое ядро немецкого флота — новейший линейный корабль «Тирпиц», тяжелые крейсеры «Адмирал Шеер», «Лютцов» и «Адмирал Хиппер», легкий крейсер «Кельн» да плюс к тому большая группа подводных лодок, эскадренных миноносцев, сторожевиков и кораблей сопровождения. И все ради того, чтобы нарушать коммуникации, нападать на союзные конвои, направлявшиеся в Советский Союз, топить транспорты и военные корабли.

Мысль командующего флотом начинает работать в одном направлений: что можно противопоставить врагу?

Главное решение: наступать безостановочно. «Использовать все наличные силы и средства, чтобы действиями, опережающими намерения немецко-фашистского командования, сорвать доставку резервов и снабжения для лапландской группировки. Пусть гитлеровцы забудут и мечтать о наступлении».

И тут разрабатывается план в первую очередь использовать подводные силы. Головко решает в ближайшие районы — Варангер-фиорда и Тана-фиорда — посылать малые лодки, прозванные «малютками», к границам Баренцева и Норвежского морей— лодки среднего типа, так называемые «щуки», большие океанские лодки — подводные крейсеры «катюши» пойдут на дальние позиции. Притом не ждать, пока корабли противника выйдут в море и будут — разбойничать на наших коммуникациях, а перехватывать их, искать в бухтах и фиордах, даже попробовать прорываться в закрытые гавани и топить их прямо у причала.

И вот решения Головко приводятся в действие.

После предварительной разведки начинается необычный рейд: «Малютка-172» под командованием И. И. Фисановича при участии И. А. Колышкина в качестве обеспечивающего незаметно подкрадывается к Петсамскому заливу, прорывается в гавань Лиинахамари, атакует транспорт, стоящий под разгрузкой. Неудачно Но по выходе из залива, встретив другое судно, топит его.

Дерзкий замысел и хитрость Головко оправдались. Секрет открыт, пружина однажды сработала и больше не повторится, решают гитлеровцы, верные своим догмам. «Очень даже возможно», — мысленно отвечает им Головко и спустя короткое время в ту же самую гавань посылает «Малютку-171» под командованием В. Г. Старикова. Она топит транспорт. На обратном пути лодка попадает в противолодочную сеть и оказывается в смертельно опасном положении. Спасают спокойствие и находчивость. Вскоре оба командира — Фисанович и Стариков — удостоены звания Героя Советского Союза.

В копилку боевого опыта внес свою лепту и Магомет Гаджиев, горец из Дагестана, «человек без страха и усталости», как называл его Головко. Придя из первого похода, он доложил командующему:

— По моему убеждению, топить вражеские суда можно не только торпедами, но и с помощью артиллерии, которую надо пускать в ход.

Головко ухватился за эту мысль:

— Да, крейсерские лодки имеют сильное вооружение и вполне могут, когда возникнет в этом необходимость, всплыть и открыть огонь. Для других лодок такая тактика не подходит. А для «катюш» в самый раз…

И вскоре капитан III ранга В. П. Уткин попал в ситуацию, при которой не представилось возможным использовать торпеды. Тогда он всплыл и артиллерийским огнем уничтожил вражеский транспорт.

А уж Гаджиев мастерски пользовался этим приемом. И особенно запомнилось всем, как после потопления крупного транспорта корабли охранения засекли лодку и пытались потопить ее глубинными бомбами. Положение создалось опасное. Тогда Гаджиев всплыл, комендоры открыли прицельный огонь, и сторожевые корабли были расстреляны на глазах у подводников. Лишь один катерок сумел удрать…

, Не из этих ли необыкновенно смелых действий родилось меткое определение Гаджиева, столь понравившееся Головко, что он привел его в своей книге: «Командир-подводник должен быть самым невозмутимым из самых хладнокровных моряков, должен иметь пылкое воображение романиста и ясный здравый смысл, присущий действиям делового человека, должен обладать выдержкой и терпением завзятого рыболова, искусного следопыта, предприимчивого охотника…»?

Не все подводники при входе в родную гавань победными выстрелами давали знать о потоплении вражеских кораблей. Нередко они приходили так, что никто не знал об их возвращении, кроме командования. Это означало: вернулись с пустыми руками. На разборе выяснялось: стреляли одной торпедой и… промахнулись. Для Головко стало ясно: стрельба одной торпедой малоэффективна. И он приказывает стрелять залпом — двумя, тремя, даже четырьмя торпедами, выпуская их с небольшими интервалами…

Командир Щ-403 капитан-лейтенант С. И. Коваленко применил этот метод. Лодка незаметно вошла в залив Порсангер-фиорд и затаилась, поджидая вражеские корабли. Наконец появился транспорт-громада с весьма солидным охранением. Атака была выполнена по-новому: торпедный залп — и два корабля пошли на дно.

Головко радовался правильности своих суждений. Примеру Коваленко последовали и другие командиры лодок.

На разборе похода командующий предложил наладить учебу на берегу.

— Нельзя ли придумать прибор для тренировочных занятий командиров лодок, чтобы учились стрелять залпом сразу по нескольким целям? — обратился он к командиру бригады подводных лодок Виноградову.

Николай Игнатьевич взялся за конструирование прибора, хотя подобным делом заниматься не приходилось. Но он представлял, что это будет за прибор, и сделал необходимые чертежи. Прибор изготовили и установили в кабинете торпедных атак, и командиры между походами осваивали новейшие методы борьбы на море. Сначала в кабинете, потом в бою.

И вот результат: за первый год войны на Северном флоте потоплены 135 вражеских кораблей общим водоизмещением 583 400 тонн. Довольно красноречивый итог.

Не нужно спрашивать, какой ценой это далось. Тут и тяжелый, опасный труд моряков, и бессонные ночи командующего, его штаба, офицеров оперативного отдела во главе с капитаном I ранга Александром Михайловичем Румянцевым и его заместителем Георгием Семеновичем Ивановым. Тут и смелые решения, которые приходилось принимать быстро, в зависимости от обстановки.

Анализ боевых действий на море приводит Головко к таким выводам: «В то время как наши надводные корабли, те же эскадренные миноносцы и те же «морские охотники», имели несомненный конкретный успех в боевых действиях с первых же дней войны, с подводными лодками получилось иначе. К ним успех пришел далеко не сразу, несмотря на решительность и отвагу командиров и экипажей. Этих качеств было еще недостаточно, чтобы отдельные удачи сменились постоянным успехом. Решали опыт, доскональная изученность театра и приемов противника, знание препятствий, и природных, и специально подготовленных гитлеровцами на том или ином участке, искусство поиска, мастерство при выборе момента и направления торпедной атаки плюс спокойная воинская дерзость, ошеломляющая врага».

В один из июньских дней 1942 года Головко предупредил адъютанта, что никого принимать не будет. Пусть по всем делам обращаются в отделы, а он вместе со штабными командирами крайне занят. Это можно было понять по его озабоченному лицу и тому внутреннему напряжению, которое всегда передается окружающим.