Конструктор Морозов - Вячеслав Дмитриевич Листровой

Накануне первомайских праздников в партийном комитете завода шло важное совещание: коллектив решил выступить с призывом начать Всесоюзное социалистическое соревнование среди танковых, дизельных и корпусных заводов.

Намеченные обязательства были внушительными: увеличить производство танков сверх государственного плана, вдвое сократить цикл изготовления бронекорпусов и на одну треть цикл сборки танков, повысить производительность труда сверх заданного плана на восемь процентов, снизить себестоимость продукции, улучшить качество танков и повысить гарантийный срок их эксплуатации…

За каждой из названных цифр были строгий учет неиспользованных резервов, рабочая инициатива, инженерный поиск.

Парторг ЦК ВКП(б) на заводе Семен Андреевич Скачков, обратившись к А. А. Морозову, спросил:

— А каким будет вклад конструкторов в обязательства завода?

Морозов поднялся и уверенно, как о давно решенном деле, сказал:

— Мы намерены за счет новых конструкторских разработок снизить трудоемкость изготовления танка на двести часов. Мы обсуждали этот вопрос в своем коллективе, сообща определили позиции, которые в первую очередь должны подвергнуться пересмотру, и вышли на эту цифру — двести часов.

Май стал новым важным этапом в увеличении выпуска танков. Весь коллектив работал с наивысшим напряжением сил. На главных, определяющих участках трудились, показывая образцы героизма, коммунисты. В выполнение обязательств свой вклад вносили все: технологи, оснащавшие станки и агрегаты высокопроизводительными приспособлениями; ученые из Института электросварки Академии наук УССР во главе с Е. О. Патоном, которые впервые в мировой практике внедрили автоматическую сварку броневой стали, повысив производительность труда на сварке корпусов в восемь раз; заводские комсомольцы, решившие построить сверхплановую танковую колонну.

В майские дни Главный конструктор чуть ли не каждый разговор начинал со слов: «Простота конструкции— залог подлинно массового производства», «Меньше обработки — больше танков», «Делать просто, прочно, современно — вот задача дня». Он не уставал повторять: «Как бы ни было трудно, надо находить время, силы, резервы мысли и души для того, чтобы машина была как можно проще в производстве, чтобы поток танков, отправляющихся на фронт, с каждым днем возрастал, а боевые качества их улучшались».

Коллектив КБ был связан с действующей армией тысячами нитей: ежедневными сводками Совинформбюро, встречами с приезжавшими на завод за машинами танкистами, письмами фронтовиков, нечастыми, но всегда досадными рекламациями, приказами наркома, в которых обобщался опыт применения танка Т-34 на поле боя.

Собираясь на работу, Александр Александрович ловил каждое слово сводок Совинформбюро, стремясь за лаконичными, по-военному отточенными фразами обнаружить больше, чем в них говорилось, и неизменно приходил к выводу: «Слабо работаем, мало танков делаем…»

В приходивших на завод письмах фронтовиков содержалась одна просьба: выпускайте побольше таких отличных машин, как Т-34, чтобы быстрее изгнать ненавистного врага с родной земли!

Приказы наркома требовали улучшить боевые качества машин: «Устанавливать на всех вновь выпускаемых танках Т-34 маслорадиаторы для охлаждения масла мотора…»

«С целью обеспечения безопасности запуска мотора ввести на всех выпускаемых танках КВ и Т-34 ручной насос для подачи масла в магистрали перед запуском двигателя…»

«…Ввести на крыше и на бортах танка Т-34 поручни…»

«С целью создания нормальных условий для наблюдения из танков разработать способ очистки смотровых приборов…»

Каждый день вносилось что-то новое в конструкцию танка. И здесь нет преувеличения: каждый день! Уже после войны, говоря о работе заводских конструкторов, директор завода Юрий Евгеньевич Максарев приведет такую впечатляющую статистику: ежегодно в конструкцию танка Т-34 вносилось в тот период три с половиной тысячи изменений!

Очень непросто внести коррективы даже в чужую конструкцию. Что же говорить о своей, думаной-передуманой, выношенной временем. А Главный дает задание — усовершенствовать, улучшить!

Три счастливых обстоятельства сопутствовали успеху конструкторов: заложенные в самой конструкции танка Т-34 неисчерпаемые возможности для совершенствования узлов и деталей, профессионально талантливый коллектив КБ и редкий дар самого Александра Александровича Морозова.

…Все энергичнее набирал обороты заводской конвейер. И вдруг темп спал: бронекорпуса на сборку начали поступать с перебоями.

На очередном рапорте у директора разгорелись страсти. Начальник корпусного цеха заявил, что увеличить выпуск корпусов можно, если своевременно будут поступать «носы».

«Нос» танка, массивная передняя часть, принимающая на себя удары вражеских снарядов, был сложным в изготовлении. Толстый броневой лист, прежде чем придать ему нужную форму, приходилось разогревать в печах, а затем подвергать закалке. Все эти операции производились в термическом цехе, начальник которого виновато разводил руками:

— Ну что я могу сделать? Люди работают, не щадя себя. Сутками на заводе. Но печи-то не резиновые и время на разогрев заготовки и на закалку не сократишь. Пропустить больше, чем позволяют мощности, не можем.

Действительно, положение казалось безвыходным.

Морозов вернулся в КБ расстроенный, сразу пригласил к себе руководителя группы Михаила Ивановича Тар-шинова. Несколько дней напряженного поиска, и, наконец, найдено простое и эффективное решение: «нос» делать из двух листов, вварив в стык между ними литую балку. Это значит, исключалась термообработка, и мощности термического цеха можно использовать для наращивания выпуска других деталей.

Высказывались и сомнения: не снизится ли при этом способе прочность? Испытали на полигоне, новый «нос» выдержал тяжелый град бьющих в упор бронебойных и фугасных снарядов. Едва успели покончить с этим, как на сборке опять сбой: парк крупных строгальных станков не в силах обработать под сварку растущий поток броневых листов. Снова ни сна, ни отдыха цеховому начальству, технологам, строгальщикам, пока из конструкторского бюро не поступили чертежи нового решения, где механическая обработка кромок броневых листов заменялась более производительной огневой резкой.

…Будни войны. Нет в них ни остановки, ни просвета, нет ни праздничных дней, ни выходных.

Кабинет Главного конструктора открыт для всех. Приходят специалисты из цехов, заглядывают свои что-то уточнить, посоветоваться, послушать мнение Александра Александровича по поводу той или иной идеи. И так изо дня в день.

…Плохо с электрооборудованием — не поступают необходимые материалы.

— Давайте-ка, — предлагает Морозов конструктору, — возьмем за эталон автомобильную схему, и тогда мы вполне выйдем из положения. Я звонил в гараж, у них есть каталоги на ЗИС и ГАЗ, посмотрите и действуйте.

…Резкий разговор с конструктором, небрежно выполнившим чертеж Морозов, сам блестящий чертежник, листы которого по манере исполнения не спутаешь с другими, нервничает и, как всегда в таких случаях, механически сметает невидимые пылинки с идеально чистого стола.

— Но ведь надо было сделать быстро, — пытается оправдаться проштрафившийся.

— Быстро не значит плохо. Небрежность в чертежах отражает небрежность в мыслях.

…Из пробега возвратился Кучеренко, докладывает о результатах испытаний обстоятельно, не упуская мелочей, — таково требование Главного. Завтра принесут акт испытаний, где будет все четко, по пунктам расписано, оценено