Арнольд Гессен - Жизнь поэта

* * *

После открытия гостей пригласили осмотреть помещения Лицея.

В первом этаже здания размещены были квартиры инспектора и гувернеров; во втором - столовая, буфетная, больница, аптека, малый конференцзал и канцелярия Лицея; в третьем - актовый зал, классы, физический кабинет, библиотека, газетная комната; в четвертом - помещения для воспитанников.

Вдоль длинного коридора, от одного края здания до другого, шли небольшие комнатки, отделенные друг от друга не доходившими до потолка оштукатуренными, окрашенными зеленой краской перегородками. Каждому лицеисту полагалась отдельная комнатка.

Обставлены были комнаты скромно (Пушкин называл их кельями): стол-конторка для занятий, стул, комод, железная, с медными украшениями кровать с матрацем, бумазейным одеялом и полупуховой подушкой, зеркало, умывальник. На столе - чернильница, свеча и щипцы для снятия нагара.

Лицеистов повели после торжества в столовую обедать. За ними последовала императрица, и здесь произошел смешной эпизод.

Русские цари женились обычно на иностранных принцессах, и потому русские императрицы плохо говорили по-русски.

Когда лицеисты заняли столы, императрица подошла к лицеисту Александру Корнилову.

- Карош суп? - спросила она.

Корнилов смутился от неожиданного вопроса и ответил невпопад по-французски:

- Oui, monsieur! - (Да, господин!)

Императрица, видимо, тоже смутилась, не поняв, почему лицеист принял ее за мужчину, но, сохраняя свое царское достоинство, улыбнулась и никому уже больше не задавала любезных вопросов.

Корнилов и сам не мог объяснить, почему он так ответил. Но товарищам попал с тех пор на зубок, получив кличку «Oui, monsieur»...

Вечером лицеистов угощали сластями. Затем повели гулять.

В парке белел выпавший снег. Вокруг Лицея горели зажженные плошки. Лицеисты играли в снежки. На снежном фоне ярко выделялись красные воротники и обшлага темных мундиров и треугольные шляпы, в которых щеголяли лицеисты.

В конце вечера был зажжен яркий, многоцветный фейерверк.

* * *

Первые три дня лицеисты устраивались и знакомились друг с другом.

23 октября начались учебные занятия.

Вставали все по звонку в шесть утра. После молитвы, от 7 до 9 часов, - классы; в 9 - чай; до 10 - прогулка; от 10 до 12 - классы; от 12 до 1 часу - прогулка; в 1 час - обед; от 2 до 3 - чистописание или рисование; от 3 до 3 - классы; в 3 часов - чай; до 6 - прогулка. Потом повторение уроков или вспомогательный класс. В 9 часов - ужин по звонку. После ужина, до 10 часов, - встречи и отдых в рекреационном зале. В 10 часов - вечерняя молитва и чай. По средам и субботам - уроки танцев и фехтования. Каждую субботу - баня.

Программа Лицея включала многие предметы: российскую и латинскую словесность, языки французский и немецкий, нравственные, исторические и физико-математические науки, риторику (теорию красноречия), географию, статистику, изящные искусства, чистописание, рисование, пение и гимнастические упражнения - фехтование, верховая езда, плавание.

Вскоре после начала занятий лицеистам было объявлено по распоряжению министра, что до окончания шестилетнего курса никто не должен выезжать из Лицея. Родным разрешено было посещать лицеистов только по праздникам.

Общий лицейский курс делился на два: первый назывался младшим, второй - старшим. При переходе с одного курса на другой проводились публичные экзамены.

* * *

Царское Село. Вид на Большое озеро и Камероновую галерею.С литографии 1820-х годов.

Что представлял собою Царскосельский лицей? Какие принципы положены были в основу воспитания нового поколения русских государственных деятелей? Принципы, враждебные идеям французской революции. В борьбу с ними с первого же дня лицейской жизни вступили профессора и сами воспитанники.

Уже речь Куницына на торжественном открытии Лицея прозвучала взволнованно и призывно. Пушкин, поэтический летописец трудов и дней Лицея, через десятилетия вспоминал, как глубоко она запала в их юные сердца и какую большую роль сыграла в воспитании гражданского и политического миросознания лицеистов. Куницын и «на кафедре беспрестанно говорил против рабства и за свободу».

* * *

Дух благородной дружбы и верности, жажды знаний и вольности, творческого горения и соревнования царил в Царскосельском лицее.

«Мы скоро сжились, свыклись, - вспоминал Пущин. - Образовалась товарищеская семья, в этой семье - свои кружки; в этих кружках начали обозначаться, больше или меньше, личности каждого; близко узнали мы друг друга, никогда не разлучаясь; тут образовались связи на всю жизнь».

В Лицее была прекрасная библиотека и газетная комната. Лицеисты, совсем еще мальчики, знакомились здесь с литературой и новостями дня. Здесь можно было прочитать последние номера «Вестника Европы», основанного Н. М. Карамзиным и издававшегося в Москве с 1802 по 1830 год, и другие журналы.

«Мы также хотим наслаждаться светлым днем нашей литературы, - писал одному из своих друзей лицеист А. Д. Илличевский, - удивляться цветущим гениям Жуковского, Батюшкова, Крылова, Гнедича. Но не худо иногда подымать завесу протекших времен, заглядывать в книги отцов отечественной поэзии: Ломоносова, Хераскова, Державина, Дмитриева... Не худо иногда вопрошать певцов иноземных (у них учились предки наши), беседовать с умами Расина, Вольтера, Делиля...»

Чаще всех засиживались в библиотеке три друга - Пушкин, Дельвиг и Кюхельбекер. Пушкин впитывал в себя знания, на память цитировал многое из прочитанного, а Кюхельбекер вписывал в свой «Словарь» особо будоражившие его мысли и выдержки. Например: «Несчастный народ, находящийся под ярмом деспотизма, должен помнить, если хочет расторгнуть узы свои, что тирания похожа на ярмо, которое суживается сопротивлением. Нет середины: или терпи, как держат тебя на веревке, или борись, но с твердым намерением разорвать петлю или удавиться. Редко, чтобы умеренные усилия не были пагубны».

Здесь зарождались и зрели у юного Пушкина мысли о «Вольности», о «барстве диком, без чувства, без закона», о «насильственной лозе» и порабощенной русской «деревне»...

Товарищи по Лицею видели, что Пушкин во многом опередил их, прочитал многое, о чем они и не слыхали, и великолепно все помнил. И удивило их, что он совсем не важничал, как это часто бывает с детьми-скороспелками - всем им ведь было лет по двенадцати.

«При самом начале - он наш поэт... - вспоминает Пущин. - Пушкин потом постоянно и деятельно участвовал во всех лицейских журналах, импровизировал так называемые народные песни, точил на всех эпиграммы и проч. Естественно, он был во главе литературного движения, сначала в стенах Лицея, потом и вне его...»