Роми Шнайдер - Я, Роми Шнайдер. Дневник

— Пошла прочь, Роми!

Вот если бы она знала, как меня это бесит, тогда...

17 ноября 1951 года

Сегодня были именины сестры Августины. Я написала на доске поздравление. Вошла директриса и сказала с издёвкой:

— Да уж! От кого ещё можно ждать этаких выкрутасов, как не от Роми!

Меня это так разозлило!

1 декабря 1951 года

Бабуленька, я сегодня надела твою тёплую юбку! Так было здорово! Свяжи мне ещё одну!

О Господи, бабушка, тебя ведь больше нет. Что же будет в этом году на Рождество? Как бы я хотела тебе что-нибудь подарить, и я это сделаю. Принесу подарок тебе на кладбище. Ладно?!!

3 декабря 1951 года

Сегодня я хочу тебя крестить, мой дорогой дневник! Да-да! Я дам тебе имя. Конечно, у меня не получится макнуть тебя в воду, а то ты бы простудился. Ну вот: тебя будут звать Пегги.

5 декабря 1951 года

...Однажды на маленькой скамейке сидела влюблённая парочка. И вот она ему говорит: дорогой, сегодня я так сильно тебя люблю! (А завтра, может, она на него разгневается! Потому что мужчины ведь редко бывают верными!)

10 декабря 1951 года

Да! Ну и упражнение у нас было сегодня! «Целый день молчать». Не очень-то приятно, правда? Но это ещё полбеды. Я к тому же заболела гриппом!

Было четыре доклада. Отец ректор очень милый, он разрешил вечером разговаривать! Так прошло моё первое упражнение. Когда же будет второе? Вот бы не сразу! Теперь хорошо бы устроить перерыв.

28 марта 1952 года

Ааааах! Ну и денёк был сегодня! Просто жуть!

1. Писали контрольную по арифметике, моя вышла просто никудышная.

2. Наша ужасно любезная, уж такая любезная директриса опять подложила нам свинью. Но только мне на это уже наплевать! Да! Да! И ещё раз да! Наплевать, правда! Так и так без конца все шипят и фыркают, что нужно вести себя прилично! Ах! А вот я такая, уж какая есть!

1 июня 1952 года

Я разозлилась. Я ужасно несчастная. Думаю, я бы могла — ну не знаю, что. Что за день сегодня, правда! Ведь среда. Среда — единственный день, когда мы после обеда можем делать что хотим. Но сегодня нашу свободу отобрали. Я бы вообще сбежала из этого интерната.

С самого утра всё пошло по-дурацки. Я спала и не услышала, как директриса кричит: «6:30, вставайте! Петушок пропел давно!» Ну так петушок и есть дурак. Я вовсе не хочу вставать ни свет ни заря. Буду спать до десяти, а потом пусть мне подают завтрак в постель.

И на уроке пения мне тоже не повезло...

Вышло, вообще-то говоря, вот что: вчера вечером я читала книгу Карла Мая — её принесла из дому одна девочка. (Думаю, что книга её брата, чья же ещё?) Только дочитала до самого интересного места — вот, пожалуйте спать. Явилась госпожа директриса и выключила свет. Я выругалась себе под нос, и тогда девочка, которая спит вместе с нами уже две недели, сказала: «Возьми книгу завтра с собой на пение и читай себе дальше. Спорим — не осмелишься?»

— Ещё как осмелюсь! — сказала я.

Потом я лежала в постели, но не спала: всё соображала, как бы мне это получше провернуть. Увиливать мне не хотелось, ясное дело: ведь поспорили! Наконец я догадалась: вот что я сделаю! Наутро мы все, как всегда, вовремя пришли в класс. Та девочка, с которой мы поспорили, что я буду читать дальше, села прямо рядом со мной и ну меня подначивать. Я разъярилась. Я же взаправду взяла книгу с собой. Но никто этого не замечал: я вложила книгу в черную обложку, получилось похоже на нотную тетрадь. И вот теперь я хотела, чтобы мою затею оценили по достоинству, поэтому всё время показывала книгу исподтишка и посмеивалась.

Вот злосчастье: начальница сразу вызвала меня — посмотреть мою нотную тетрадь. Я бы лучше сквозь землю провалилась. Раскаиваться-то было поздно.

Она взяла мою книгу. Глянула и громко прочитала: «И никакого права у тебя нет называться Хаджи Али. Кто говорит, что он Хаджи, должен был совершить паломничество в Мекку...»

Кое-кто из девчонок захихикал.

Госпожа начальница просто побелела.

— Это что ещё за книга? — спросила она строго.

— Это Карл Май, — созналась я. — 41-й том. «Караван рабов».

Директриса забрала книгу. Без единого слова.

5 июня 1952 года

Когда мы, как всегда в полдесятого, пили молоко с бутербродами, я вывернула свой стакан себе на платье, потому что мне не сиделось на месте. Пришлось переодеться. Теперь мне надо браться за стирку, чтобы завтра можно было выглядеть как полагается.

Конечно, лучше было бы поехать после обеда в Зальцбург, в кино. Маргит и Моника тоже собирались. Мы же всё делаем вместе — неразлучная троица, даже почти не ссоримся. В кинотеатре «Мирабель» идет шикарный фильм. Но я не рискну отпрашиваться — после истории с молоком.

6 июня 1952 года

Сегодня я вернулась из Зальцбурга. Наконец-то была в кино.

Дважды в месяц, а иногда и чаще, я езжу в Зальцбург к тёте Марианне и дяде Ойгену. Всего-то полчаса на автобусе. Они оба ужасно добры ко мне, а тётя Марианна — она мне вообще вроде мамочки. Если я не могу приехать, они посылают мне передачку, — очень мило с их стороны.

Мамочка тоже мне что-нибудь чаще бы посылала, если бы не пошлина. Всё, что отправляется в Австрию, должно проходить таможню. Вот гнусное изобретение — эта граница. И там и тут говорят по-немецки, но почему-то вот так устроено. Это политика, и в этом я ничего не понимаю. И по истории я, кстати, тоже не очень хорошо учусь.

Когда я гостила у тёти с дядей, они спросили, чего бы я хотела. Конечно, в кино! Шли «Близнецы». Обе девчонки мне жутко понравились. Их зовут Иза и Ютта Гюнтер.

Для этого фильма искали подходящих девочек. Очень многие двойняшки хотели сниматься, и наконец нашлись сёстры Гюнтер. Жаль, что у меня нет сестры-близнеца! Я бы тогда тоже попыталась.

10 июня 1952 года

Что касается меня, то я бы прямо сейчас стала артисткой. Как мама. Но я с ней об этом ещё никогда не говорила. Об этом у нас дома вообще не говорят.

Мама хотела бы просто жить в Берхтесгадене и ничего не слышать про кино.

Из-за этого я всё чаще бываю не в ладу со своей совестью. Когда я только появилась в интернате, на меня просто набросились: как, ты — Роми Альбах? Твоя мама — Магда Шнайдер, а папа — Вольф Альбах-Ретти? Расскажи-ка, как там это всё делается — в кино! А на киностудии ты уже была хоть раз?

Ну и что я могла ответить? Я же ни разу не была на съёмках. Мама меня никогда с собой не брала. Из кинозвёзд я знала только Рихарда Хауслера и Густль Гштеттенбауэр. Они как-то заходили к маме на кофе, тогда-то я их и видела. Да и то издали.