Михаил Колесников - Таким был Рихард Зорге

Но Ику почему-то не интересовали дела Бисмарка, ему хотелось знать все о деде и двух братьях деда. Это по-настоящему смелые, дерзкие люди. Их не поддерживали короли, как Бисмарка; они сами делали историю.

Адольф не знал того, что два его сына — самый старший и самый младший — причисляли себя к левым социал-демократам. Ика тайно от отца сделался постоянным членом социал-демократического спортивного общества. Старший сын состоял в революционной социал-демократической организации, призывал на митингах к свержению существующего строя, рассказывал о буржуазно-демократической революции 1905 года в России. Ика бывал на этих митингах, с замиранием сердца слушал старшего брата. Он начинал понимать: история — это не только то, что прошло; история творится и сейчас, у всех на глазах. Вот почему он набрасывался на газеты и знал о том, что делается в мире, лучше взрослых.

В пятнадцать лет Рихард прочитал сочинения Гёте, Шиллера, Лессинга, Клопштока, «Божественную комедию» Данте.

Эти слова Гёте отпечатались в сердце юноши. Их повторяли сотни людей до Рихарда, их будут повторять вечно. В чем смысл бытия? Ика судорожно ищет ответа на этот роковой вопрос в книгах. Гегель, Кант, Шопенгауэр… Ика еще не в силах одолеть труды названных философов. Слишком все здесь мудрено, запутано, противоречиво. Оказывается, существует такое понятие, как диалектика! Целое открытие… Учитесь, «премьер-министр» Ика, мыслить диалектически.

В семью пришло несчастье: в 1907 году умер Адольф Зорге. Он узнал-таки, что два его сына записались в социал-демократы, и не перенес удара.

Снова Нина Семеновна осталась с кучей детей. Но на этот раз в чужой стране, к которой она так и не смогла привыкнуть по-настоящему. Своей тоской по родине она могла поделиться лишь с младшеньким, Икой. Остальные сыновья и дочери не понимали, как можно рваться в какой-то Сабунчи, где нечем дышать от газов и нефти. Но Ика сочувствовал матери. Его тоже тянуло в далекие неизведанные края. Пресная берлинская жизнь опостылела. Хотелось бросить все и удрать на край света, подвергаться опасности, раз и навсегда покончить со школярством.

Адольф оставил семье приличное состояние. У него были не только вклады, но, оказывается, и своя собственность за границей. Еще долго семья могла поминать его добрым словом. Пусть говорят, что жил он скучно, неинтересно. Зато умер как и подобает приличному немецкому бюргеру, верноподданному. А главное — не оставил семью мыкать горе и нужду. Он был образцовым мужем и отцом семерых детей.

Адольф ровно относился ко всем детям, но Рихард не любил отца. Даже много лет спустя Рихард не мог отделаться от неприязни к нему. Это осталось навсегда.

…О начале первой мировой войны Рихард узнал, возвращаясь на пароходе из Швеции, где проводил летние каникулы. Он был тогда еще слишком юн, чтобы сразу разобраться в смысле этого кровавого события.

Он был заражен духом романтики, писал высокопарные философские стихи и мечтал о подвигах. Рихард считал, что человек должен быть оригинальным не только в мыслях, но и в поступках и что подвиг существует ради самого подвига. Долой сытенькое благополучие! Если война, значит, ты должен быть в первых рядах.

И восемнадцатилетний Рихард, так и не окончив реальное училище, бежит из дому, записывается добровольцем в действующую армию. Прочь, прочь от школярства, от прозябания…

Отрезвление наступило скоро. Рядового Зорге, служащего в легкой артиллерии, бросили в Бельгию, где уже развернулось ожесточенное сражение. Тысячи убитых, искалеченных, потоки крови. И тут он впервые подумал: «Во имя чего? Сколько раз до меня немецкие солдаты воевали здесь, в Бельгии, намереваясь вторгнуться во Францию!.. Знают ли люди, во имя чего велись и ведутся вот такие войны?..»

Три ранения — таков итог войны для Зорге. На фронте погибли два любимых брата.

Но не только это.

Война стала большой политической и гражданской школой. Здесь он нашел настоящих друзей, которые открыли глаза на многое. Одним из таких друзей был старый каменщик из Гамбурга, член профсоюза, первый человек, который прямо сказал Рихарду о том, что война выгодна лишь империалистам. В 1915 году в берлинском госпитале Зорге сдружился с двадцатилетним солдатом Эрихом Корренсом. По ночам молодые люди читали стихи, горячо обсуждали положение Германии, говорили о свободе, о месте человека в обществе, об отношении к жизни и о том, что нужно посвятить себя служению великой цели, которая могла бы захватить целиком, без остатка. Полгода лежали они в госпитале и за эти полгода успели навсегда привязаться друг к другу. Переписка между ними будет продолжаться многие годы. (Эриху Корренсу суждено стать видным государственным и общественным деятелем — президентом Национального совета Национального фронта демократической Германии, крупным ученым. Но об этом Зорге не узнает никогда.)

В другом госпитале он близко сошелся с сестрой милосердия и ее отцом-врачом, которые поддерживали самые тесные связи с независимыми социал-демократическими группами. Тут впервые Рихард услышал о Ленине, о международном революционном движении, о политических партиях в самой Германии. Дочь и отец охотно снабжали раненого солдата книгами и политическими брошюрами.

Получив отпуск по ранению, Зорге поступил на медицинский факультет Берлинского университета — на этот шаг его толкнуло сострадание к жертвам войны, он хотел не убивать, а возвращать жизнь, здоровье. И все-таки вскоре он убеждается, что медицина — не его область. Его интересует политика, и только политика. И еще — политэкономия. С медицинского он переходит на политико-экономический факультет. «Великая Германия» разваливалась на глазах. Все чаще и чаще солдаты называли имена Розы Люксембург и Карла Либкнехта. Теперь настольные книги Зорге — труды Маркса и Энгельса, переписка двоюродного деда Рихарда с ними, философские работы Гегеля. «За несколько месяцев я усвоил основы марксизма, уяснил суть диалектического метода, примененного на практике».

Теперь он сознательно готовит себя. К чему? К деятельности революционера-профессионала. Он предчувствует: взрыв близок!

…Великая Октябрьская социалистическая революция в России пробудила в Рихарде небывалую энергию. Выбор был сделан раз и навсегда: революционная работа! Звать к борьбе, к свержению существующего строя… Он вступает в независимую социал-демократическую партию.

В январе 1918 года двадцатидвухлетний Зорге едет в Киль.

Германия бурлила. В Берлине началась политическая стачка солидарности с русскими братьями по классу. Стачка перекинулась в Гамбург, Бремен, Рурскую область.