Вашингтон Ирвинг - Жизнь пророка Мухаммеда

Абу Талиб и племянник его были радушно приняты братством этих монахов. Один из них, называемый одними Сергием, а другими — Бахарой[3], был поражен развитием Мухаммеда, которое явно не соответствовало его юному возрасту. Мухаммед был жаден до знаний, причем особенно его, по-видимому, интересовали вопросы религии. Монах яростно выступил против идолопоклонства, в духе которого воспитывался молодой Мухаммед, — несториане осуждали не только почитание икон, но и простое употребление их, причем щепетильность несториан в этом отношении доходила до того, что запрещение всякого поклонения распространялось отчасти даже на крест — эту общую эмблему христианства.

Многие утверждают, что благодаря разговорам с этим монахом Мухаммед познакомился с христианской верой; эти знания он обнаружил впоследствии; вероятнее всего, что он продолжал общение с этим монахом и при последующих поездках в Сирию.

Мусульманские писатели утверждают, что интерес к молодому иностранцу появился у монаха потому, что он случайно увидал между его плечами печать пророчества. Когда Абу Талиб возвращался в Мекку, монах будто бы советовал ему зорко следить за тем, чтобы его племянник не попался в руки евреев, предвидя проницательным взором те неприятности и противодействия, которые Мухаммеду предстояло встретить со стороны этого народа.

Не нужно было, конечно, никаких чудесных знаков, чтобы сектанта-монаха, стремившегося найти себе последователей, заинтересовать умным и любознательным юношей, племянником охранителя Каабы, который мог перенести в Мекку семена христианского учения, заброшенные в его впечатлительную душу; понятно, что монах, рассчитывая обратить Мухаммеда в свою веру, страстно желал предохранить его от увлечения верой еврейской.

Мухаммед вернулся в Мекку; воображение его переполнено было странными рассказами и преданиями, слышанными в пустыне; в уме его глубоко запечатлелось учение, сообщенное ему в несторианском монастыре. Он и в дальнейшем, по-видимому, был полон таинственного благоговения к Сирии — вероятно, вследствие религиозных впечатлений, полученных там. То была страна, куда из Халдеи пришел некогда патриарх Авраам, принеся с собою первоначальное верование в единого истинного Бога[4].

Мухаммед окончательно погрузился в деятельную жизнь, сопровождая своих дядей во время их разнообразных путешествий. Когда ему было около шестнадцати лет, он вместе с дядей Зобиром отправился с караваном в Йемен; затем он исполнял обязанности оруженосца у того же дяди, предводительствовавшего курайшитами, помогавшими кенатитам в их борьбе с племенем хавазан.

Это, как считается, было первое участие Мухаммеда в войне, хотя все оно состояло только в том, что он снабжал дядю стрелами во время сражения и защищал его своим щитом от вражеских стрел. Войну эту арабские писатели называют позорным именем «Аль-фоджар», или «Нечестивой войной», потому что она велась в священные месяцы, посвященные богомолью. Когда Мухаммед возмужал, он стал наниматься к зажиточным торговцам в качестве торгового агента и таким образом побывал с караванами во многих местах. Это способствовало расширению его кругозора.

Он посещал часто ярмарки, которые в Аравии были не только местами торговли, но часто и ареной для поэтических состязаний между различными племенами, где призы присуждались победителям, а поэмы, заслуживавшие награды, передавались на сохранение в княжеские архивы. Чаще всего такие состязания происходили на ярмарке в Окаде, и семь премированных там поэм были помещены в Каабе. Ярмарки служили также местом распространения народных преданий и религиозных верований, господствовавших в то время в Аравии. Так Мухаммед усвоил самые разнообразные сведения о религиозных учениях.

В Мекке жила в то время вдова по имени Хадиджа, происходившая из племени курайшитов. Она уже дважды была замужем. Второй муж ее, зажиточный купец, только что умер, и обширные дела его торгового дома требовали руководителя. Племянник вдовы Чузима познакомился с Мухаммедом во время его торговых путешествий и заметил, с какою ловкостью и добросовестностью тот исполнял все свои обязанности. Он рекомендовал его тетке как человека, вполне пригодного для управления ее делами. Внешность Мухаммеда сильно помогла этой рекомендации: ему было в это время около двадцати пяти лет, и арабские писатели с восторгом отзываются о его приятных манерах. Хадидже так захотелось воспользоваться услугами Мухаммеда, что она предложила ему двойную плату за управление караваном, который был наготове к отправке в Сирию. Мухаммед посоветовался со своим дядей Абу Талибом и с его согласия принял предложение. Помощниками, сопровождавшими его в этой экспедиции, были племянник вдовы и раб ее Майсара. Хадиджа до такой степени осталась довольна безукоризненно выполненным поручением, что по возвращении Мухаммеда уплатила ему вдвое больше против обещанной суммы. Впоследствии она не раз посылала его на юг Аравии.

Сорокалетняя Хадиджа была женщина благоразумная и опытная. Она все больше и больше проникалась уважением к умственным способностям Мухаммеда, а кроме того, и сердце ее все больше и больше пленялось молодым и красивым юношей. По арабским легендам, окончательно склонило ее к Мухаммеду совершившееся чудо. Однажды в полдень она находилась со служанками своими на плоской крыше своего дома и поджидала возвращения каравана, во главе которого шел Мухаммед. Когда Мухаммед приблизился, Хадиджа увидела, что два ангела осеняют его крылами, защищая от солнца. Взволнованная, она, обратилась к служанкам: «Взгляните, — сказала она, — вот любимец Аллаха, пославшего двух ангелов для его охранения!»

Легенда ничего не говорит о том, были ли служанки настроены так же благоговейно, как их госпожа, и видели ли и они двух ангелов. Как бы то ни было, вдова прониклась живой верой в сверхчеловеческие качества своего молодого управителя и тут же уполномочила своего верного раба Майсару предложить Мухаммеду жениться на ней. О сватовстве рассказывается безыскусно, просто и кратко. «Почему бы тебе не жениться, Мухаммед?» — спросил Майсара. «У меня нет средств», — отвечал Мухаммед. «А если бы тебе сделала предложение богатая женщина, да к тому же красивая и знатная?» — «Кто же это?» — «Хадиджа!» — «Да этого быть не может!» — «Я это устрою», — сказал Майсара и, вернувшись к госпоже, передал ей весь разговор. Назначен был час их свидания, и дело прекрасно уладилось с той же быстротой и рассудительностью, какими отличался Мухаммед в своих отношениях с вдовой. Отец Хадиджи воспротивился этому браку ввиду бедности Мухаммеда — он разделял общее мнение, что богатство должно присоединиться к богатству. Но вдова мудро считала свое богатство только средством, дающим ей возможность следовать влечению сердца. Она устроила большой пир, на который были приглашены ее отец и другие родственники, дяди Мухаммеда и многие курайшиты. Вино лилось в изобилии, и вскоре воцарилось всеобщее веселье. Бедность Мухаммеда как препятствие к браку была забыта, и дорога к браку открылась.