Виктор Устьянцев - По ту сторону
Помощь проекту
По ту сторону читать книгу онлайн
Он пополз опять через огород, тем же путем, которым пробирался сюда. Он полз теперь еще более осторожно.
Неожиданно рука по самое плечо провалилась в землю. Что это: яма или погреб? Он сел и стал обеими руками разгребать землю. И вдруг ладонью уперся во что-то мягкое, начал ощупывать. Вот под рукой шевельнулось, и из-под земли раздался испуганный детский голос:
— Ой, кто тут?
— Тише! — прошептал лейтенант. — Ты один тут?
— Нет, с сестренкой, — шепотом ответили снизу. Судя по голосу, мальчишке было лет десять.
— Что вы тут делаете?
— А вы кто такой? — спросил мальчик.
— Как тебя зовут? — в свою очередь, спросил Коняхин.
Но мальчик оказался пареньком осторожным, все допытывался у лейтенанта, кто он такой. И педагогический опыт подсказывал Коняхину, что он ничего от мальчика не добьется, пока не объяснит ему, зачем пришел. И то же педагогическое чутье подсказывало, что мальчику можно довериться. Впрочем, ничего другого не оставалось.
— Я красный командир, — спокойно и веско, как когда-то на уроке, сказал лейтенант.
— Наш! — воскликнул мальчик. — Слышишь, Тонька, наш! — должно быть, он там, внизу, начал тормошить сестренку.
— Постой, не буди, — прошептал Коняхин.
— Да вы, дяденька, не бойтесь, я пионер.
— Ну, раз пионер, значит, на тебя можно положиться. Лезь наверх.
Мальчик вылез откуда-то сбоку, видимо, там был ход в этот блиндаж. К счастью, сестренка его так и не проснулась, только пробормотала что-то сквозь сон и угомонилась.
— Как тебя зовут? — спросил лейтенант, когда мальчик улегся рядом с ним.
— Пашей. Паша Приходько.
— Вот что, Паша, ты должен мне помочь. Надо достать чистых тряпок и теплой воды. Необходимо промыть и перевязать раны. Если что-нибудь найдется из еды, все равно что, принеси хоть немного. Родители твои дома?
— Дома. Они у меня хорошие. И немцев ух как не любят! Папа только очень больной, в армию его не взяли, а то бы он их тоже вот как вы… — мальчик осекся, видимо, сообразив, что сейчас лейтенант не очень-то страшен немцам. — Ну ладно, я пойду в хату. Только там немцы. Их вчера вечером к нам поставили жить.
— Сколько их?
— Двое.
— Они ушли.
— Тогда я побегу. Я быстро.
— Подожди, — остановил мальчика лейтенант. — Сначала расскажи, как лучше пробраться к Днепру.
— К нашим?
— Ну да.
Паша оказался человеком весьма осведомленным. Он не только хорошо знал дорогу к Днепру — летом бегали туда с мальчишками купаться, — но рассказал, где расположены немецкие батареи и огневые точки, как их лучше обойти. Единственную карту-двухкилометровку Коняхин отдал Переплетову. Теперь все пришлось запоминать, и он заставлял Пашу несколько раз повторять, где, как и что расположено. Только после того, как все заучил наизусть, разрешил Паше идти в хату.
Все-таки Коняхин подполз к окну, чтобы слышать разговор Паши с родителями. Ребенок к тому времени утихомирился, и лейтенанту хорошо было слышно, что происходит в хате, хотя разговор велся вполголоса.
2Тихонько скрипнула дверь, и женщина спросила:
— Кто там?
— Это я, мама.
— Чего тебе?
— Дело есть.
— Какое еще дело на ночь глядя? — рассердилась женщина. — Ведь наказала, чтобы не вылезал из ямы. Хорошо, что эти поганые рожи ушли. Где Тонька?
— Там, спит она. Да ты не кричи, тише, у меня секретное дело.
— Что еще удумал? Говори! Я вот тебе ремнем по секретному месту пройдусь, будешь знать, как по ночам шляться!
— Да тише ты, мама. Там наш командир раненый. Ему перевязать раны надо и поесть. Грей лучше воду.
— Какой еще командир? — встревожилась мать. — Откуда он взялся?
— Я спал и вдруг чувствую, что кто-то меня ощупывает… — начал рассказывать Паша, но мать прервала его:
— Пусть уходит. Куда мы его денем? Если его найдут, нас всех перестреляют.
— Погоди, мать, — вмешался мужской голос. — Надо помочь человеку, наш ведь, советский.
— Да разве я против того, чтобы помочь? Пусть берет, что надо, и уходит. У нас вот их трое, ребятишек-то, я ведь не о себе, о них беспокоюсь.
— Ладно, кипяти воду, а то скоро рассветет.
И верно, начинало светать. Лейтенанту пришлось отойти от окна и спрятаться в траве. Дальнейшего разговора он не слышал. Видел только, как над трубой взвился дымок: значит, затопили печку и греют воду. Потом в доме опять заплакал ребенок. Уже совсем рассветало, когда из хаты вышла женщина с ребенком на руках. Тихо окликнула:
— Товарищ!
Лейтенант чуть приподнялся.
— Лежите, лежите, — сказала женщина и подошла ближе. Остановилась над ним и, глядя куда-то в сторону, быстро заговорила: — Вам тут оставаться нельзя. Вон у того дома, куда я смотрю, — немецкий штаб, и там ходит часовой. Вам надо пробраться к нам на чердак по лестнице. Если сумеете, пока часовой будет идти обратно, проскочить на чердак — ваше счастье. Если же поймают, мы вас не знаем и вы нас тоже — у меня, видите, дети, мал мала меньше. Поняли?
— Понял. Большое спасибо вам.
— Ладно, чего там. Не чужие.
Она ушла. Лейтенант подождал минуты две-три и приподнял голову. Теперь и он увидел часового, вышагивающего по дорожке вдоль дома. Вот он повернул сюда. Сколько он будет идти в один конец? «Раз, два, три, четыре… пятьдесят семь… восемьдесят шесть… девяносто две… Ага, остановился, осматривается, повернул обратно. Значит, полторы минуты. Мало!»
Лейтенант подполз к лестнице, стал ждать, когда часовой повернется к нему спиной. Пора! Он не помнил, как взлетел по шаткой приставной лестнице, не знал, откуда у него взялись силы для такого броска. Уже с чердака посмотрел в щель и увидел, что часовой все еще идет к нему спиной.
Чердак на три четверти был забит сеном. Коняхин сделал в нем нору, залез в нее, замаскировал изнутри вход. В норе было тепло, его разморило и стало клонить ко сну. Внизу было тихо, в хате о чем-то изредка переговаривались, но он различал только мужской, женский и детский голоса, слов же разобрать не мог. Должно быть, разговаривали слишком тихо.
Он задремал. Разбудил его чужой женский голос:
— Куда это тебе, Ефимия, столько воды?
И знакомый голос:
— Ребенка купать. Всю ночь надрывался.
— Может, заболел? Застудишь.
— Ничего, распарится — крепче спать будет.
— Ну смотри.
Потом скрипнула дверь и по двору прошаркали чьи-то шаги. Наверное, женщина шла в калошах.
Он решил не спать. И все-таки опять задремал, его разбудил робкий детский голосок:
— Дяденька!
Сквозь сено он увидел девочку. Она сидела на корточках и оглядывалась. Лейтенант разгреб сено и высунулся: