За огненной чертой - Андрей Федорович Юденков

После переправы через реку мы несколько дней отсиживались в Леоновском лесу. Снова начались проливные дожди. Наши разведчики ежедневно отправлялись на основную базу к Зыкову: там находилась рация. Каждый день нам обещали самолеты, но из-за плохой погоды они не появлялись. Питались мы кислицей, черемшой да ягодами.

И в эту трудную пору нам еще раз помогли местные жители. Рискуя жизнью, пробирались они в отряд с продуктами для партизан, хотя сами жили впроголодь.

Мы изголодались, обносились, завшивели. Нужно было срочно вымыться. И Василий Васильевич рискнул. Мы знали, что в Березовке немцев нет. Казубский послал в деревню разведчиков. Местные жители истопили все бани, и ночью мы основательно помылись.

А тучи все не разгоняло, и самолетов не было. Мы уже подумывали вернуться назад. Казубский написал об этом Зыкову. На другой день получили ответ. Это было последнее письмо от Зыкова. Написано оно было так, чтобы поняли только мы.

Вот несколько сокращенный текст этого письма:

«Привет, товарищи!

Очень переживаю за вашу судьбу. Вчера получил распоряжение встречать ежедневно (самолеты. — А. Ю.), не вылетают из-за плохой погоды. Сигналами пользуются нашими, дают такое количество (самолетов. — А. Ю.), которое обеспечивает всех.

У нас положение незавидное, особенно у Присовского и Черкасова... За ваше отсутствие забили с полсотни фрицев. Я заболел ангиной, но пока еще могу ходить и соображать. Принимаю самые крутые меры к обеспечению людей. Павлыч работает замечательно. Сергеич сам ходит на операции. (Павлыч — Гусев, Сергеич — Дуганов. — А. Ю.)

Отвечаю по существу на вопросы.

1. Выходить вам сюда не рекомендую.

2. С Бойченко и Кейзиковым не связался.

3. Табачку вышлю по горсточке.

4. Данные отряда — отдельной бумажкой.

5. От Черкасова ушел Флоренский с Пашей. Поймаем, забьем»

Привет от Володи и Леши.

Л. З.»

Зыков сообщил очень неприятную весть. Из нашего госпиталя дезертировал хирург Флоренский вместе с медицинской сестрой. Я уже дважды упоминал о нашем «трофейном» враче. И вот теперь этот тип сбежал к немцам. Поймать предателя не смогли. Он выдал фашистам расположение основной базы полка, его численность, вооружение. Дорогой ценой расплатились впоследствии партизаны за свою доверчивость.

Мы послушались Зыкова и не пошли назад. А через дня два (в первых числах августа) на опушке леса возле Березовки на клеверище приземлилось около двадцати самолетов. Вместе с нами улетели на Большую землю Шура Радьков, Бондаренко и Осташев, писатели Шатилов и Жаткин, часть раненых и семьи некоторых партизан, в частности семья комиссара батальона Ратникова, мать нашего разведчика учительница Маркова и другие.

Утром мы были уже на одном из подмосковных аэродромов, а затем на машине направились в штаб партизанского движения, который находился неподалеку от Боровска. Позади остались фашистский тыл, бои, невзгоды, горечь поражений и радость побед.

После доклада штабу партизанского движения и Военсовету фронта об обстановке в тылу врага мы выхлопотали для Зыкова все необходимое и получили двухнедельный отпуск. Я поехал в Подмосковье, на станцию Вишняки, где в школе жила Наташа, а Василий Васильевич — в Городец, Горьковской области, куда были эвакуированы его семья, семья Гусева и моя мать с двумя детьми.

Две недели пробежали быстро. Я успел побывать в Городце, навестил маму, встретился с семьями Казубского и Гусева.

Затем снова Москва. Побывали у секретаря ЦК ВЛКСМ Михайлова, в Центральном штабе партизанского движения у Пономаренко. Товарищи помогли нам достать гектограф и необходимую литературу.

И вот мы под Боровском. Последняя встреча с начальником Западного штаба партизанского движения секретарем Смоленского обкома партии Д. М. Поповым, его дружеские советы и напутствия, и мы отправляемся на аэродром. Завтра будем в кругу своих друзей — лазовцев. Но самолеты в ту ночь не ушли к Зыкову. Не ушли они и на следующую ночь, и через неделю. Обстановка у него создалась столь тяжелая, что он категорически возражал против нашего вылета: он не мог принять не только самолеты, но даже парашютистов.

Время шло, а положение у Зыкова не улучшалось. Мы хотели просить Попова направить нас через линию фронта пешком, но Западный штаб партизанского движения решил по-другому: вопрос о нашем вылете в тыл врага снимался. Казубского назначили начальником отдела кадров Западного штаба партизанского движения, а меня — сначала комиссаром спецшколы Западного фронта по подготовке кадров для тыла, а позднее — секретарем Смоленского обкома комсомола. В тыл врага мы больше не попали.

События, о которых далее пойдет речь, развертывались без моего участия. Но читателю, видимо, интересно знать, как сложилась судьба отрядов, созданных на базе полка имени Сергея Лазо, в том числе и отряда, которым после Казубского командовал Зыков. Эти события я изложу кратко, пользуясь рассказами очевидцев и документами.

...Шли дни. В фашистском тылу все шире развертывалось партизанское движение. Дрались с оккупантами отряд Кезикова и Шараева, отряд имени Суворова. В Могилевской области (Белоруссия) действовал отряд Владимира Ивановича Маркова, начало которому положили партизаны-лазовцы. Не переставал громить захватчиков и отряд во главе с Зыковым и Гусевым, по-прежнему носивший имя Сергея Лазо, базировавшийся в Мутищенском и Леоновском лесах. Отсюда, с основной базы, партизаны совершали свои смелые набеги на вражеские гарнизоны, на шоссе, железные дороги. Действия отряда распространялись на многие десятки километров вокруг. На основной базе появились землянки, партизаны мало-мальски устроили свой быт и даже соорудили баню.

Довольно быстро вырос в крупную партизанскую бригаду отряд под командованием Кезикова и Шараева. Эта бригада великолепно сражалась с противником и причинила ему огромный урон. Среди многих удачных боев, проведенных бригадой, выдающейся является операция на станции Пригорье, проведенная 5 ноября 1942 года. По утверждению некоторых историков, эта операция по замыслу и масштабам — одна из крупнейших, осуществленных партизанами во время Великой Отечественной войны.

Станция Пригорье имела для врага важное значение: здесь находилась база по разгрузке идущих к фронту немецких эшелонов. Гарнизон станции был сравнительно небольшим, но туда постоянно прибывали следовавшие на фронт воинские части. Всего в гарнизоне, по данным разведки, насчитывалось человек 250, кроме того, в селе Пригорье, в полукилометре от станции, располагался гарнизон в 110–115 человек.

После тщательной разведки партизаны решили напасть на станцию Пригорье, уничтожить противника, а затем нанести удар по селу Пригорье. Станция Пригорье находилась далеко от основной базы партизан. Чтобы осуществить операцию, им пришлось проделать 80-километровый марш по немецким тылам почти по открытой местности.