Олег Дорман - Нота. Жизнь Рудольфа Баршая, рассказанная им в фильме Олега Дормана

Что происходит на свете и у нас, и на Западе? Что это — массовый психоз? Или я и мое поколение отстали от жизни?

Желание исполнить свои сочинения гаснет с каждым годом. Авангардисты получили так называемый «зеленый свет». Их играют во всех залах Москвы и на радио.

Надеюсь, что Вы не подумаете, что мною движут низкие чувства. Я предпочел бы умереть, но не дай бог запачкаться подобными приемами.

У нас, в Москве, морозы, да еще привязался ко мне грипп, и я уже давно не выхожу на улицу.

Через некоторое время руководство решило сменить и директора Ванкуверского оркестра. Прежний был неплохой, порядочный человек, добрый и честный. Мне прислали CV, автобиографию нового. Я прочитал, и оторопь взяла. Он писал, что несколько раз в жизни, начиная с трехлетнего возраста, посещал церковь, а также иногда переворачивал ноты аккомпаниаторам в концертах таких-то и таких-то знаменитых артистов.

Я спросил: «Зачем же вы хотите уволить прежнего?» — «Нас он не устраивает, не справляется с финансово-экономическими сложностями». Прислали этого нового. Он оказался полной катастрофой. Первое, что он как директор предпринял, — приказал в корне изменить программы. Классическая музыка, объяснил он, не так уж интересует людей. Их интересует популярная. Поэтому отныне наши абонементы перестраиваются: часть абонементных концертов будет играться джазом, а часть — симфоническим оркестром.

Все кончилось быстро. К концу того же сезона оркестр стал банкротом. Любители джаза не стали покупать билеты на симфонические концерты, а любители симфонических концертов не стали покупать билеты на джаз. Оркестр закрыли.

Из письма Р. Баршая А. Локшину, 1986 г.

Дорогой Шура!

Только что приехали домой и нашли Ваше письмо. <…> Приближается десятилетие моих странствований. Время летело быстро, и чем дальше, тем скорее. Не знаю отчего. Может быть, земля стала быстрее вертеться. Погода во всяком случае переменилась. Зимы стали холоднее, и сильные ветры часто дуют. А может, так было всегда, кто знает? Последний месяц был урожайным. Сыграл в первый раз Шестую Малера и Девятую Бетховена. Лена записала Бетховена на маленький магнитофон. Качество самой записи очень слабое, и первые такты третьей части отсутствуют — не успели перевернуть пленку. Все-таки осталась память о первом исполнении. Что касается финала Девятой симфонии, то надо сказать (хотя нехорошо так говорить о Бетховене), что конструкция не удалась. Что и говорить. Да и сама идея наивная. Какое уж там братство, когда после такого замечательного пророчества все еще убивают президентов, беременным невестам подкладывают бомбы, а китайцы вообще заигрывают с англичанами. Видимо, обниматься миллионы могут, только построив социализм в одной стране, а Бетховен этого знать еще не мог. <…> В каком-то письме к издателю Бетховен писал, что если придерживаться его метрономов, то исполнение займет не больше пятидесяти минут. Бедный, боялся, что не примут длинную симфонию. (Помните рецензию Римского-Корсакова на концерты Малера: «Кому нужны эти гигантские постройки?») Кое-что изменилось с тех пор. Малер признан повсеместно. Но вкусы! Пластинку Типпетта послал, чтобы Вы имели представление о том, что им нравится. Ritual танцы считаются классическим образцом, и отзываются об этом произведении не иначе как «фантастик!». Самое интересное то, что это искренне. Ко мне иногда на улице подходят незнакомые люди и со сложенными руками умоляющим тоном: «Please, сыграйте Первую симфонию Вона Вильямса, это должно у вас получиться превосходно». Но их любовь к музыке тем не менее очень трогательна.[16] Хорошую музыку они тоже любят. Пожалуй, для них все композиторы равны, но некоторые (такие как Эльгар) более равны.

Последствия не заставляют себя ждать. Количество концертов возросло до такой степени, что многочисленные лондонские оркестры не успевают обслуживать все концертные залы. (Заработок музыкантов зависит от количества концертов, за исключением оркестра BBC. Тот — на зарплате.) Дело доходит до курьезов. Так, случается, что Royal Philarmonic делится пополам, набирают добавочных музыкантов, и вы можете услышать концерт одного и того же оркестра в одно и то же время в Лондоне и в Ноттингеме.

Разумеется, все это отражается на качестве. Репетиций становится все меньше, доходит до одной! соответственно, репертуар сужается. Не думаю, что у какого-нибудь дирижера найдется охота приготовить новое произведение с одной репетиции, а с двух бывает. Надо сказать, что уровень музыкантов очень высокий. Они и в самом деле уверены, что одной репетиции им достаточно. Поэтому дирижеров ценят по количеству репетиций. Чем меньше репетиций, тем лучше дирижер. Чего греха таить, я и сам соглашался несколько раз на такие концерты — ради спортивного интереса — провести концерт «на руках». Очень полезно. В свое оправдание могу сказать, что обычно я прихожу на репетицию со своим оркестровым материалом, где все штрихи проставлены, что экономит время. Между прочим, у Клемперера был свой маленький грузовичок, который возил за ним всюду оркестровые ноты. (Кажется, я Вам об этом уже писал.) Но теперь мало кто из дирижеров этим занимается. Все реже можно встретить серьезного человека среди молодых дирижеров.

После долгих переговоров договорились наконец о Первой симфонии.[17] Хормейстер берется выучить, будет три оркестровых репетиции плюс две моих репетиции отдельно с хором плюс четыре саксофона. В абонементе следующего сезона есть такая программа: Глюк — Альцеста — Увертюра, Бетховен — Пятый фортепианный концерт, Моцарт — Немецкие танцы, Малер — Песни странствующего подмастерья, Локшин — симфония № 5, Шостакович — симфония № 1.

Еще один вопрос — назад к Бетховену. В третьей части Девятой симфонии — до сих пор не разрешенная проблема.

После фанфар в Des-dur, такт 133, вторые скрипки играют двойное piano. Их не слышно. Все мои предшественники написали вторым скрипкам forte или даже двойное forte. Мне представляется это неверным. Струнные должны провалиться в бездну, и оттуда доносятся слабые возгласы. Не очень-то Вы порадовали нас своей инфарктерией. Лекарство я заказал, постараюсь выслать как можно скорее. Больше не болейте. Хватит. Сердечный привет всем вам от Лены. Ваш Рудик.

Из письма А. Локшина Р. Баршаю, 1986 г.

Дорогой Рудик!

Скоро наступит первое десятилетие после нашей последней встречи. Слава богу, у Вас как будто бы все получилось, как об этом мечталось. Ваши записи Шостаковича и сэра Типпетта, а также и другие — выше всяких похвал. Я же ничем не могу похвалиться, кроме двух инфарктов и одного инсульта. Во всем прочем моя биография смахивает на жизнь растения. Все, что составляло радость при нашем общении, сгинуло, осталась пустыня. Не буду больше издавать скорбных стонов по поводу своих болезней.