Алан Клейсон - Джон Леннон

Джон Леннон и Марк Чепмэн были не просто добрыми друзьями — по крайней мере, в воображении Марка. Происходило нечто очень важное и даже противоестественное — возможно, как результат депрессии, вызванной расставанием с подругой, реакцией на расстроившуюся помолвку, развод родителей и общего нездорового состояния психики. Теперь, когда вся остальная жизнь молодого человека рушилась, прежнее увлечение Beatles вспыхнуло с новой силой. Однако на этот раз Марк чувствовал, что получает от них указания — вплоть до того, что он был уверен, что принял телепатическое послание от Джона. «Я знаю тебя, а ты знаешь меня, — сообщало послание. — Мы понимаем друг друга втайне от всех». Они стали единым целым.

Таким образом, Чепмэн больше не был похож на неистового футбольного болельщика. У него развилась слишком сильная потребность погрузиться в мир грез, из которого он никогда бы не вышел, если бы не регулярное наблюдение у психиатра и даже смена места жительства, к которой он, если можно так выразиться, прибег, хотя и слишком поздно.

Осенью, предшествовавшей тому ужасному Рождеству, Марк решил, что Beatles больше не могут управлять его жизнью на расстоянии. Поэтому он отдежурил последнюю смену на Гавайях в качестве охранника — подписавшись при увольнении «Джон Леннон» — и в начале декабря неожиданно появился в Нью-Йорке. Иголка оказалась в стоге сена — но это был тот самый стог.

Марк пребывал в хорошем настроении, несмотря на давку и бесконечную болтовню пассажиров по дороге из аэропорта в центр города. Он испытал мгновения тихой радости, когда стоял рядом с домом в квартале Дакота и смотрел вверх на окна, ощущая благоговение и восторг и пытаясь представить себе, что происходит внутри. Каждый день он часами стоял на этом тротуаре, обратившись в зрение и не обращая внимания на взгляды прохожих, — он следил за неясными фигурами, мелькавшими в окнах дома. Он ощущал бесконечное терпение и тихую радость от того, что его бдение может длиться вечно.

Затем случилось что-то невообразимое! Уже сгущались сумерки, когда в понедельник 8 декабря Джон вместе с Йоко вышел из здания. Почти все поп-звезды, которых Марк видел вблизи, разочаровали его. Боб Дилан, например, выглядел как человек, немного похожий на Боба Дилана. Однако, несмотря на впалые щеки и вполне ожидаемые приметы возраста, человек с взъерошенными холодным ветром волосами, немного косолапя пересекавший тротуар, был на 100 процентов Джоном Ленноном. Отсутствовал школьный галстук со старых фотографий, но в остальном Леннон почти не отличался от парня, описанного в статье «The Beatnick Horror!».

Что вы скажете, когда повстречаете бога?

Марк не ожидал, что мгновенно соприкоснется с человеком, открывшим дверь в его внутренний мир, хотя никто на свете не знал Леннона так хорошо, как он. На долю секунды Джон задержал взгляд на Марке — с привычной неприязнью, как будто возмущался его восхищением. Очевидно, он испытал раздражение и, разумеется, не мог осознать всей важности этой встречи.

Затем это обожание улетучилось — буквально в одно мгновение. Сообразив, что от него требуется всего лишь подписать еще одну копию «Double Fantasy» — «Все в порядке? Вы этого хотели?» — Джон Леннон самодовольно ухмыльнулся, совсем как Билли Фьюэри, дававший автограф музыканту Silver Beatles в 1960 году.

Это был конец. Все появилось и исчезло за долю секунды. Марк видел перед собою равнодушного чужого человека. Или они всегда были чужими? Может быть, между ними никогда не было никакой связи? Тот, кого Чепмэн боготворил на протяжении трех десятков лет, прямо у него на глазах превратился в «человека, который Когда-то был Джоном Ленноном».

Джон ушел, а адское пламя начало затягивать Марка Дэвида Чепмэна. День еще не закончится, когда он окажется на том же самом месте с дымящимся револьвером в руке. В нескольких ярдах от него будет лежать распростертое тело истекающего кровью «человека, который Когда-то был Джоном Ленноном».

Как и все, кому был небезразличен Джон, Джерри Марсден помнит каждую секунду того дня, когда он узнал ужасную новость. В пять часов утра во вторник его разбудил звонок с ливерпульской радиостанции «Radio City». Джерри с флегматичной отрешенностью вновь лег спать: «Я не думал, что это может быть правдой».

Когда наступило утро, Джона Леннона не было в живых. Марсден подумал, что «единственный способ пережить шок — это заняться каким-нибудь обычным делом». Несмотря на постоянные попытки средств массовой информации связаться с ним, он решил не отменять деловую встречу в Брэдфорде. Йоркширское телевидение сорвало большой куш, уговорив Джерри спеть «Imagine» на ежевечерней передаче «Calendar».

Как и после преждевременной смерти голливудского любимца Рудольфа Валентине в 1926 году, к середине следующего утра убийство Леннона стало причиной нескольких самоубийств — хотя за годы, прошедшие после 8 декабря 1980 года, не было никаких слухов о якобы переменившем фамилию Ленноне, о домашних «алтарях», о спиритических сеансах и адресованных ему письмах. Более того, его смерть была слишком публичной, чтобы кто-то мог сочинить историю его чудесного спасения. Джона никогда не видели в Дагенхеме за прилавком киоска, торгующего жареной рыбой с картошкой, или в Канберре — с усами и стрижкой ежиком, а также открывающим банковский счет в Копенгагене.

В то время, когда везде были «приспущены флаги», а по радио вместо заявленных программ непрерывно передавали музыку Джона, в обществе циркулировали различного рода домыслы. Может быть, это художественная декларация, самая сюрреалистическая из всего, что делали Джон и Йоко после «Two Virgins»? И не нарушила ли Йоко какой-то изощренный план самоубийства? Может быть, на Джоне лежало «проклятие обреченной юности», как предполагала редакционная статья «Daily Express» (которая на следующий день благодарила судьбу за то, что на его месте не был «гораздо более талантливый» Пол Маккартни)?

А что вы скажете о концептуальной версии убийства, при помощи которого «поколение Beatles» — теперь оно обзавелось брюшком и детьми-панками — «омолодилось», принеся в жертву находящегося в расцвете сил лидера или, по крайней мере, одного из них? Та же судьба была уготована греческим, римским и норвежским богам плодородия, а также королю Артуру, Гарольду Годвинсону, Вильгельму Рыжему, Карлу I — обезглавленному в критический год, когда ему исполнилось семью семь лет, — и Джону Ф. Кеннеди. Причем совершенно неважно, знает ли жертва о своей роли. Дело в том, что обычные люди — по крайней мере, некоторые из них — считают, что Леннон принял смерть ради них и их земли. Это написано еще в «Золотой ветви» Фрэзера, а также отразилось в выпуске на широкий экран фильма «The Wicker Man» 1973 года, который мог видеть Леннон — и Марк Дэвид Чепмэн — и который рассказывает о том, как жители удаленного шотландского острова возвращаются к язычеству в надежде обеспечить богатый урожай.