Борис Никитин - Роковые годы

Мой штаб волновался. Я ответил: «Могут». Новые задачи, новая политическая обстановка. Я считал, что не мы будем проводить границы России, а будущие поколения.

Я знал, что запросившие меня горцы не верили в будущую независимость своих народов, а ошибочно подались к туркам, думая защититься от большевиков. Много раз перед тем они сами мне говорили, что неприступный Кавказский хребет с юга создает такие условия, при которых Северный Кавказ должен и может жить вместе только со своими северными соседями, и что они не хотят его превращать войной «во вторую Галицию». Однако несколько иначе звучало их и Иззета письмо, посланное в день боя 13 октября из Дербента в Петровск — Бичерахову, в котором они писали обо мне и приводили свою расценку моих боевых действий.

В Баку я принял их молча, стоя, заложив руку за спину. На всякие их приветствия я спросил: для чего они с Иззетом после заключения мира убили моих лучших офицеров и солдат и где теперь их турецкие войска? Они просили забыть, но ведь это невозможно: павшим на поле чести ставят памятник славы.

В литературе указывают, вероятно, за отсутствием точных данных, что турки ушли с Северного Кавказа вследствие окончания Европейской войны — 11 ноября 1918 года и даже из-за занятия нашими союзниками Закавказья. Как можно усмотреть из приведенных выше фактов, Иззет-паша был только на пороге Северного Кавказа; сверх того, ввиду специальных заданий и соглашений, Иззет именно не признал всеобщего перемирия; результатом этого и явились кровопролитные бои, разыгранные именно после всеобщего перемирия.

Наконец, возвращение Иззета через горы в Турцию и прекращение войны были вызваны не занятием Закавказья союзниками, которые, кстати, его никогда не занимали, а захватом русскими войсками (десантом на Баку) всей базы и коммуникационных линий Иззета.

И как раз наоборот, составлявшие Закавказский край того времени республики Азербайджан и Грузия (не считая Армении) значительно содействовали планам Иззета, который должен был построить буфер между ними и Россией (то же, выражаясь языком горцев: превратить Северный Кавказ во вторую Галицию).

В Азербайджане содействие это выражалось в превращении всей республики целиком в базу Иззета. Содействие Грузии, дипломатическое, восходит еще к самому началу — к отправлению мусульманской делегации к турецкому султану.

Наша высадка в Баку вызвала немалое волнение в Закавказье и весьма обострила антирусскую политику сепаратистских группировок этих двух республик; последние не только не составляли угрозы Иззету, но, естественно, продолжали более чем когда-либо оставаться его союзниками.

Наш противник Иззет в своих официальных письмах, его горцы отводят вышеуказанным операциям русских войск соответствующее им место. Большевики вносят путаницу, но хорошо помнят Бичерахова, что видно хотя бы по кратким заметкам в номерах «Красного Архива».

Наряду с этим, в вихре страстей разных изданий, от периода Бичерахова осталось пустое место.

Между тем Бичераховская глава, русскою кровью написанная, имела свое определенное значение как конца общеевропейской войны (хотя бы моральное), так и в истории русской революции.

В развитии гражданской войны Бичерахов получил весь флот Каспийского моря и почти весь Каспийский бассейн, отбитый им у большевиков. Стратегическое положение освобожденных областей, богатства территорий и войска, связанные флотами коммерческим и военным, делали их большим русским центром всей окраины в течение половины 1918 года и начала 1919 года.

Следы остались — могилы русских войск тянутся по длинному пути из далекой Персии до высот Тарки-Тау. По ним поднялся упавший трехцветный флаг. Это появление национальных цветов вызывало моральный подъем далеко, далеко за периферией нового центра, откуда устремлялись к нему живые силы.

Бичерахов усилил Русское Национальное движение на Каспии, его возглавил и канализировал. Совершенно реально он имел войска, один сражался с турками, один щедрой рукой во многих миллионах оказывал материальную помощь казачьим областям уральцев и терцев, поддерживал деньгами Русское Дело в Закавказье и восстания Андраника в Армении, перебрасывал патроны кубанским и кабардинским партизанам и т. д.

Да и в самом Баку, занятом турками, резню армян предотвратили те же русские пушки, наведенные с кораблей Воскресенского, и угроза его по заложникам — пленным на острове Наргене.

С потерей большевиками прикаспийской территории вся советская Россия лишилась нефти, невзирая на прекращение для нее Европейской войны, благодаря соглашениям с турками, продолжавшими питать нефтью многие английские части в Персии и бичераховский флот, последний непрерывно применял ко всей территории Совдепии действительные нефтяные санкции[194].

Наконец, на фронте с Большой войны против турок наши русские войска выполнили свои задания: оттянули значительные силы, прикрыли пути в Индию, а маневром на Баку — справились с турками собственными штыками. Они не пропустили корпус Иззета пройти на Северный Кавказ, где Иззет должен был поднять давно подготовленное восстание.

Такой итог войны признавал противник.

Без этих войск турки вышли бы на Терек в августе 1918 года, и только упорными боями был сорван план их — отбросить русских за Кубань, на которой только что начинала действовать еще маленькая Добровольческая Армия.

Казачьи станицы, русские поселения Северного Кавказа, таким образом, перешагнули в будущее, оставаясь на тех местах, где были раньше.

Весь период прошел в огне, был очень многогранным, а длиною от войны в Мессопотамии — до боев кораблей Воскресенского у Старо-Теречной. Эти значительные операции не вместить в короткие строки, я вернусь к ним в моей следующей книге.

Приводить другие жуткие подробности этой эпопеи в свете международной политики — еще преждевременно.

Наш союзник, английской службы генерал Томсон говорил мне в Баку, что требовал через свое главное командование ареста и предания Иззета-паши суду Международного трибунала. Я не знаю, какие последствия имели эти требования. Был бы рад узнать о них хотя бы теперь.

Ведь как ни замалчивать, а мировая война для этого отряда русской армии закончилась уже после общего мира, заключенного союзниками.

Именно после 11 ноября 1918 года — этой счастливой для союзников даты — русские войска прошли через тяжелые бои, потеряли своих лучших воинов на внешнем фронте союзников.

Не признаваемые турками и немцами за русских, давно забытые, безвестные герои отдали жизнь за честь своего русского имени.