Борис Никитин - Роковые годы

Где Троцкий, где был Волынский полк и где история?

Заметим, что в эмиграции некоторые руководители событий 1917 г. пытаются вычеркнуть из моего точного конспекта вышеприведенные фразы советских лидеров: «Временное правительство имеет сведения, что Ленин продался немцам», так как считают их вообще для них — для марксистов — неудобными. Конечно, я особенно и твердо настаиваю на абсолютной точности записанных мною фраз. Все они начинались с того, что именно Временное правительство, а не кто иной, располагает сведениями, что деньги Ленина немецкие. Эти непосредственные возгласы были совершенно искренни и естественны для людей, которые вдруг убедились, что их не подымут на штыки. Тогда они ухватились за протянутое им оружие. Теперь за дальностью лет и расстояний — страх заметно прошел.

Точно установлено расследованием.

От нас караул был только на центральной телефонной станции: у нас не было людей.

Специально на Уншлихта контрразведка имела особое досье по шпионажу через одну польскую организацию. До разрыва Гитлера с советской Россией Уншлихт — старый советский агент Германии — стоял во главе всей советской авиации, прилетал с эскадрильей в Париж.

См. гл. «Немецкие деньги».

Вероятно, отсутствие мужества тоже сыграло не последнюю роль.

Г. А. Алексинский поднимал настроение своими блестящими выступлениями. Много содействовал успеху и Добронравов.

Командир 1-й роты, боевой офицер Большой войны, поручик Г. 3. Трошин (впоследствии один из героев исторического Корниловского ударного полка), быстро развернув роту, одним взмахом покончил с убийцами на крыше.

Дежурный генерал Т. предусмотрительно не приходил в такие дни. Он сделал потом прекрасную карьеру у большевиков.

Бог с ними, с фамилиями! Они часто бывали в Штабе и нам много помогали.

Мне хочется зафиксировать престиж Троцкого в правом секторе Совета. Заметим также, что постановление об аресте Ленина не вызвало протеста.

За этот случай в толпе Совет обвинил нас в «контрреволюции».

См. следующую главу «Нахамкес».

Как странно читать, что эти отправки на фронт и расформирования Временное правительство впоследствии ставило себе в заслугу.

Состав «Контактной комиссии»: Нахамкес, Чхеидзе, Скобелев, Гиммер (Суханов) и Филипповский.

Я говорю, что Нахамкес был «выпущен из Берлина в Россию». Спиридович идет гораздо дальше. Он пишет: «Нахамкес был арестован в Берлине, а затем освобожден и, как агент, направлен в Россию». (См. «История большевизма в России», с. 303.) Положительно, вся деятельность именно Нахамкеса, принимая во внимание его тайную измену своей партии, а также указания секретной агентуры, убеждали меня в том, что он состоял на службе у немцев.

См. гл. «Прямые улики».

Кто-то из штабных шутников прозвал Козьмина «городовым от революции». Так это прозвище за ним и осталось.

Генерал Лехович ныне проживает в Париже.

Стеклов — псевдоним Нахамкеса.

Считалось, что Багратуни прислан для проведения взглядов Керенского.

См. гл. «В музей Ленина».

Проведя следующий период борьбы на Северном Кавказе, а затем кончив внешнюю войну в начале 1919 г., я не признал мое производство в генералы и отказался принять самостоятельный фронт (из подчиненных мне войск Бичерахова и горцев Северного Кавказа — кадров старой Дикой дивизии), который настойчиво предлагали мне горцы, английской службы генерал Томсон и полковник Ролленсон.

После контузии на войне у меня развилась болезнь сердца.

К сожалению, не помню фамилии. Но у Козьмина был всего один адъютант — поручик с высшим образованием, небольшого роста, старый революционер. Кажется, Чарномский?

Я слышал, будто бы прокурор отказался вообще подписать какой бы то ни было ордер.

Эта статья старого Уголовного уложения применялась к виновным в участии в сообществе, заведомо поставившем целью своей деятельности ниспровержение существующего в государстве общественного строя.

Кавказская Туземная конная дивизия.

Я был старшим адъютантом штаба Дикой дивизии, а потом штаб-офицером штаба 2-го кавалерийского корпуса.

Княгиня Наталия Сергеевна Брасова.

На копии пометка: «Письмо послано в Ставку из Гатчины 11 ноября 1916 г.».

Председатель Государственной Думы.

Председатель Совета Министров.

Совершенно особенное недовольство против Родзянко именно за то, что он вызвал и оставил Великого Князя одного, — сильно высказывалось Его Императорским Высочеством в разговоре со мной.

Копия снята рукою Джонсона.

Оригинал.

См. фотографию телеграммы № 3 журнала «Иллюстрированная Россия», с. 5. Текст написан рукою Государя.

Категорическое заявление княгини Брасовой.

См. гл. «Войска».

История нас учила, что в спорных случаях монархов на престол возводили преданные им войска. И тогда тем более становится непонятным, какую ответственность за 1917 г. можно передвигать в сторону Великого Князя, окруженного враждебными министрами и враждебными бандами.