Алексей Пантелеев - Наша Маша (Книга для родителей)

Или:

“Маша, почеши мне нос”.

Или:

“Маша, подергай себя, пожалуйста, за левое ухо”.

Некоторые телеграммы читает бегло, другие— с трудом, но все-таки читает.

* * *

Утром прибежала будить меня с набитым ртом. Я выразил серьезное недовольство этим обстоятельством. Некоторое время спустя она рассказывает маме:

— Папа рассердился. Говорит: “Во-первых, почему ты с набитым ртом пришла?” Интересно, что он хотел “во-вторых” сказать?!

* * *

Ночью высаживал ее. Проснулась, заморгала глазками и хриплым голоском спрашивает:

— Как по-грузински “мамочка”? Дедико? Да?

31.10.61.

Плетем из цветной бумаги всякие коврики и салфетки. С моей помощью Машка сплела круглую штуку неизвестного назначения и выткала на ней шахматную клетку из красных и зеленых полосок. Принесла маме.

— Нравится?

— Это кто сделал?

— Я сделала... папа и я. А тебе нравится?

— Очень нравится.

— Хочешь, подарю тебе?

— Да, Маша. Подари, пожалуйста.

— Не надо клянчить. Если я найду нужным, подарю.

Это она опять наши слова повторяет.

* * *

Мама выписала ей немецкий детский журнал “Bummi”.

— Мама, ты все-таки рада, что у тебя дочка?

— Рада, конечно, а что?

— Все-таки теперь мы этот журнал можем получать. Правда?

2.11.61.

Часа полтора гуляли в маленьком садике, где Машка качалась на качелях... впрочем, не на качелях, а в глупой качалке-люльке, в которой маленькие дети сидят, как старушки в старинном омнибусе. Качели эти и в самом деле покачиваются со средней скоростью хорошей деревенской зыбки. Кроме всего, Машка простудилась, замерзла, сидя без движений в этой колыбели. А у нее и без того был заложен нос. К вечеру совсем расклеилась.

* * *

Мама ушла в аптеку. Маша лежит, несмотря на насморк и прочее, веселенькая, рисует стол с красивой пестрой скатертью, на нем— “керамика” с цветами.

* * *

Вечером читала толстовские рассказы и пробовала рассказывать их “своими словами”. Это— самое трудное. Импровизирует сколько угодно, а вот с пересказом чужого текста не выходит: мычит, спотыкается на каждом шагу.

* * *

Утром сегодня мама работала на кухне, вдруг слышит ликующий вопль:

— Мамочка! Мама!

Прибегает:

— Ну, что такое?

— Я сама прочла “Тетя Тротт и кошка”! Все стихотворение! Сама!..

* * *

Лежать скучно. Все просит:

— Папусенька, зайди, поиграй со мной.

Сейчас она на верху блаженства. Мама принесла маленький утюжок и гладит— на маленьком Машкином столике, у Машкиной постели— куклины платья и прочие шмутки. Я походатайствовал, чтобы и Маше дали трошки погладить.

* * *

На днях занимались с нею. Играли в школу. Я объявил перемену. Машка бегала, кричала, визжала. И за себя, и за воображаемых подруг:

— Ленка! Ленка! Машка, сюда! Наташка, не дерись! Девочки, девочки!..

И при этом носится, кружится, прыгает, отбивается от кого-то.

Такой представляется ей школа в ее мечтах.

После звонка (а звонок у нас настоящий— будильник) пришла в наш “класс” возбужденная, ничего не слышит, не понимает.

Я говорю:

— У тебя после беготни все из головы вылетает.

Искренне, от души радуется:

— Ха-ха! Все вылетает! Из головы! Глаза вылетают! Нос вылетает...

* * *

Да, пока это только игра! До шести лет. А там можно и к настоящим урокам, к принуждению прибегнуть. Впрочем, и тогда книга, ученье должны быть радостью.

Делаем вместе книгу “Девочка Лиза”. Автор— Л.Пантелеев, художник— М.Пантелеева.

4.11.61.

Рисует. Рисунки неинтересные, краски тусклые. Неужели и верно— с возрастом тускнеет талант?

А ведь каких она еще недавно рисовала “грузинок” и “латышек”! Как это все хорошо было скомпоновано, сколько в рисунке было движения, солнца, экспрессии! Как лихо неслись, например, взявшись за руки, танцующие девушки...

* * *

Мама вернулась из Дома писателя.

— Мама, ты где была?

— В Союзе писателей.

— Зачем?

— Платила членские взносы за папу.

— Что это? Не понимаю.

Мама объяснила.

— Ка-ак?! За то, что папа ходит в Союз писателей, он еще деньги должен платить?

* * *

Перед сном. Лежит, потирает животик.

— Живот... невозможно немножечко побаливает.

5.11.61.

По-прежнему создаем книгу про девочку Лизу. Я пишу, Машка раскрашивает иллюстрации. И каждый день читает (с каждым разом свободнее) новый текст.

Вечером слушали “Лунную сонату”. Машка положила голову мне на плечо и— наслаждалась. И музыкой, и всем, вместе взятым.

* * *

Последнее время часто слушает проигрыватель. Мама купила много детских пластинок: стихи Маршака, Чуковского, Михалкова, Заходера, целые музыкальные пьески по сказкам Андерсена (“Дюймовочка”, “Оловянный солдатик”), всякие детские песенки...

* * *

Среди прочих есть и такая песенка:

Вот пришел Первомай

В наш родной советский край,

Дружно в ногу ты шагай,

Красный флаг поднимай!

Машке эта песня нравится. Но поет она ее так:

Вот пришел дед Мамай,

Красноносый детский край

Нужно ногу рисовать,

Красный нос поднимать

Так она слышит.

* * *

А вот другая песенка. Колыбельная. Песенка довольно милая, но слова глупые. Девочка Оля не хочет спать, заводит волчок. А мама поет:

Я волчок поберегу,

Нашу Олю обниму,

Уложу в постельку,

Дам ей карамельку...

Вчера наша усталая и не совсем здоровая мамся баюкает вечером Машку и поет, импровизирует что-то на тот же мотив:

Уложу в кроватку,

Дам ей карамельку...

И слышит Машкин глухой голос из-под одеяла:

— Уж если поешь “в кроватку”, то надо “дам ей мармеладку”!..

6.11.61.

С утра сегодня играет в школу. Играет— это значит— с куклами. Со мной не играет, со мной— настоящая школа.

А тут усадила всех своих кукол “за парты”, положила перед каждой маленькую книжечку (из тех, что я делал когда-то для Машки) и учит их:

— Андрюша, читай!

И за Андрюшу— другим голосом:

— Ле-на.

— Правильно! Лева, читай ты!

— Ня-тя.

— Что за Нятя! Не Нятя, а На-та!

Звонит в колокольчик (вместо колокольчика— музыкальная Манька-встанька, подарок тети Клавы).

Мы с мамой пришли:

— Можно, Марья Алексеевна?

Поднимается, пожимает нам руки.

— Пожалуйста. Здравствуйте.

Объясняет:

— Сейчас у нас перемена.

— Ах, вот как?

Уходя, мы прощаемся. Я говорю: