Федор Раззаков - Непревзойденные

Бегство фигуристов произошло 22 сентября. В тот день им надо было вылететь домой, однако они вместо этого явились в полицейское управление и написали соответствующее заявление. У них забрали советские паспорта, отвезли в какой-то отель, из которого попросили никуда не уходить, заметив, что советское посольство их уже разыскивает. Спустя несколько часов супругам сообщили, что их прошение удовлетворено, политическое убежище им предоставлено.

Отметим, что те 8 тысяч долларов, которые звездная чета заработала во время тех швейцарских гастролей, она себе не оставила. Несмотря на то что деньги были переведены в швейцарский банк СБГ в Берне, фигуристы забирать их отказались. Протопопов тогда заявил жене: «Я точно знаю, с чего начнут нас поливать грязью. Поэтому эти деньги мы себе не возьмем».

На мой взгляд, бегство Протопопова и Белоусовой было вполне закономерным явлением. Есть такие люди, которые не могут прощать обид, зацикливаются на них и вечно их мысленно муссируют. Причем обиды, нанесенные чиновниками, такие люди часто переносят на страну, считая ее худшим местом на земле. И бегут из нее при первой же возможности. Выигрывают ли они от этого? По-разному. Например, тот же Александр Годунов на чужбине так и не прижился – спился и умер молодым. А Протопопов с Белоусовой вполне нормально адаптировались и жили припеваючи. Их даже не коробило то, что на родине их объявили изменниками, а бывшие коллеги даже не здоровались при случайных встречах во время заграничных соревнований. Вот как они сами об этом вспоминают.

О. Протопопов: «Мы регулярно ездили на чемпионаты мира и Европы, но нас обходили стороной, как прокаженных, в глаза не смотрели, взгляды отводили. Избегали контактов все, любую фамилию можете назвать.

Однажды оказались в лифте с Леной Чайковской. Она так старательно рассматривала стены, будто, кроме нее, в кабине никого не было. Потом в Ленинграде сказала о нас: «Болельщики спутали солнце с лампочкой, висящей на голом шнуре». В Дортмунде в туалете ледового дворца я как-то столкнулся с Москвиным. Стояли у соседних писсуаров, и Игорь Борисович тихо спросил: «Олег, как дела?» Я открыл рот для ответа, но тут скрипнула дверь, и Москвин сразу отвернулся…

Только Стасик Жук продолжал с нами общаться. Кажется, в 1985 году в Копенгагене демонстративно подошел, обнял, пожал руку и принялся расспрашивать о том о сем. А рядом стояли Роднина, Москвина, Синилкина, директор «Лужников». Говорю: «Не боишься нарваться на неприятности, стать невыездным?» Жук оглянулся и рубанул: «Да пошли они все!» Громко так произнес. Он плохо слышал, поэтому часто кричал… Видимо, позже в Москве ему объяснили политику партии, и через год Стасик уже не шумел. Незаметно шепнул на ухо: «Олежка, эти бляди не разрешают с вами разговаривать. Позвони, пожалуйста, вечером в отель».

Л. Белоусова: «А в Гетеборге в 1981 году мы сидели на трибуне, и нас позвала Майя Плисецкая. Успели обменяться парой фраз, как подбежал телекомментатор Георгий Саркисьянц и потащил ее в сторону: «Майя Михайловна, нам нужно на интервью». Плисецкая едва смогла записать наш номер телефона. Потом ночью часа два рассказывала, как ее здесь душат, Родиону работать не дают…»

Для справки. Легендарную балерину Майю Плисецкую советские власти не только душили (если, конечно, слова Протопопова являются правдой, а не выдумкой), но и на руках носили. Причем иной раз было непонятно, чего было больше. Например, в возрасте 34 лет ей присвоили звание народной артистки СССР (она стала самой молодой советской балериной с таким званием – например, Галина Уланова была удостоена такового в 41 год), в 39 лет удостоили Ленинской премии (1964). Многие советские люди согласились бы, чтобы их так «душили».

Кстати, и героев нашего рассказа советская власть неоднократно награждала. Пусть и не Ленинскими премиями, но на ордена не скупилась. Им платили приличные зарплаты, выделяли квартиры, машины (у них была престижная «Волга» ГАЗ-21). Кто-то скажет: платили за талант. Правильно! Но условия для того, чтобы этот талант расцвел, кто создавал? Советская власть. Не швейцарцы же это сделали. Наши герои сбежали туда, уже будучи знаменитыми на весь мир. А знаменитыми они стали благодаря советским «харчам», которыми они питались на протяжении не одного десятилетия. Кто измерит цену этим «харчам»? Например, если на одну чашу весов положить эти «харчи», а на другую все золотые медали, завоеванные Протопоповым и Белоусовой, что перевесит? Полагаю, что каждый из нас ответит на этот вопрос по-разному.

В Швейцарии фигуристы-беглецы поселились в небольшой деревушке под названием Гриндельвальд. Жили вдвоем, поскольку детей у них не было. Почему? Вот как на этот вопрос отвечает О. Протопопов:

«Мы не жалеем, что у нас нет детей. Все дело в том, как на это дело посмотреть. Одни нарожают детей, а потом причитают: надо же, какого балбеса родила! А сколько вокруг ходит придурков, наркоманов! Еще неизвестно, что лучше: подарить обществу вот таких людей или не рожать вообще. И потом, если бы у нас были дети, мы бы не смогли уехать из Союза. Не оставлять же их заложниками…»

Эти слова – яркий пример человеческого эгоизма, который, видимо, свойственен героям нашего рассказа. Даже рождение детей воспринимается ими сквозь призму личного благополучия. В расчет не берутся общепринятые радости материнства и отцовства. Весь вопрос сводится к тому, что дети обязательно должны стать наркоманами или придурками. Спору нет, кто-то таковыми наверняка станет. Но не все же! Но особенно убивает фраза о «ребенке-заложнике». Дескать, был бы ребенок, он обязательно помешал им сбежать с родины. Получается, ребенок плохой, а они хорошие? Впрочем, может быть, фигуристы и правы: зачем иметь детей, если не уверен, что можешь им что-то дать?

Прожив в Швейцарии почти 16 лет, Белоусова и Протопопов наконец получили швейцарское гражданство (в 1995 году). К тому времени Советского Союза уже не существовало, однако приехать в новую Россию супруги не торопились. Хотя о них тогда много писали, поскольку в капиталистической России, проклявшей СССР, все отъезжанты были записаны в герои, и про них разве что песни не слагали. Вот и Белоусова с Протопоповым были объявлены «жертвами тоталитарного режима». Однако, несмотря на то что от предложений приехать у них тогда отбоя не было, они предпочли на них не откликаться. И только в новом тысячелетии – 25 февраля 2003 года – они впервые за почти четверть века прилетели в Россию по приглашению тогдашнего главы Госкомспорта Вячеслава Фетисова. А в ноябре 2005 года они вновь посетили свою бывшую родину – уже по приглашению Федерации фигурного катания Санкт-Петербурга.