Юрий Скуратов - Кремлевские подряды «Мабетекса». Последнее расследование Генерального прокурора России

Взвесив все «за» и «против», я пришел к выводу, что если передам полученные из Швейцарии материалы Катышеву, и его люди начнут заниматься столь деликатной темой, я подставлю его под еще больший удар и его «съедят» окончательно.

Поэтому я вызвал к себе Александра Яковлевича Мыцикова, моего советника, с которым меня связывали добрые отношения еще со студенческих времен. Прокурорский генерал, он много занимался следствием, был когда-то заместителем прокурора Омской области, затем начальником управления в Генпрокуратуре. Пригласив к себе в кабинет, я передал Александру Яковлевичу из рук в руки присланные из Швейцарии документы, предупредил о строгой конфиденциальности дела и попросил провести проверку. Фактически Мыциков стал первым человеком, с которым я поделился полученной мною «горячей» информацией. Я попросил его сразу же засекретить все имеющиеся материалы и запретил показывать их даже техническому персоналу. Правда, о содержании швейцарских документов кроме нас двоих знал еще один человек — переводчица. Но Мыциков достаточно жестко с ней побеседовал, и она обещала никому ничего не рассказывать.

Мы обсудили с Мыциковым ситуацию и возможный ход дела. Я предложил ему:

— Давай начнем с того, что напишем запросы.

Вдвоем мы набросали тексты запросов в МВД, ФСБ, ФСО и еще в целый ряд основных российских структур. Все эти запросы готовились без конкретных фамилий — вместо них на бумаге оставлялось пустое место. Когда же свежеотпечатанный запрос поступал от машинистки, Мыциков сам вписывал в текст нужные фамилии.

Ни из МВД, ни из ФСБ мы ничего конкретного не получили…

Тогда я решил воспользоваться, так сказать, личными, неформальными отношениями. Среди нового руководства ФСБ близких связей у меня ни с кем не было, а вот в МВД я был в хороших отношениях с начальником российского бюро Интерпола Владимиром Овчинским. Напрямую сказать ему о сути дела я, конечно, не мог, поэтому схитрил.

— Владимир Семенович, — сказал я ему, — мне от швейцарцев информация пришла о фирме «Мабетекс». Вроде бы они ее в Интерпол тоже запустить хотят. Не посмотрите, что у вас есть на эту тему?

Владимир Овчинский подошел к моей просьбе также неформально. Презрев обычную в таких случаях бюрократию, он вскоре сообщил мне об одном удивительном случае. В 1997 году некий швейцарский господин по имени Беджет Пакколи, а также его брат Ахрим прилетели на принадлежащем им частном самолете в Россию. Приземлились они на правительственном аэродроме «Внуково-2.» Не проходя никакой таможни, они поехали в город, но были остановлены работниками милиции. У них обнаружили огромную сумму незадекларированных денег — многие тысячи долларов США. Естественно, их сразу же задержали, составили протокол, стали разбираться. Вдруг в районном отделении милиции, куда их доставили, раздался телефонный звонок. Говоривший представился первым заместителем Бородина Савченко. В не терпящей возражений форме он приказал немедленно отпустить обоих Пакколи, причем вместе с деньгами.

— Эти люди работают с Управлением делами президента, — разъяснил он «нерадивым» милиционерам.

Начальник милиции естественно и благоразумно решил для себя, что лучше ему, от греха подальше, с кремлевскими «генералами» не связываться, и сразу же отпустил задержанных на все четыре стороны. По российскому законодательству факт контрабанды валюты должен был быть обязательно запротоколирован, а все материалы дела переданы для проведения расследования с участием таможенников. Ничего этого сделано не было. Материалы быстро и тихо прикрыли, но по чьему-то недосмотру документы о незаконном ввозе денег не уничтожили.

Так эти важнейшие документы оказались в руках Овчинского (а потом и в моих). Было проведено формальное служебное расследование. Стрелочника нашли сразу — какого-то милиционера, которому в свое время приказали закрыть дело. Его «строго» наказали.

Кстати, информацией о задержании Пакколи с большой суммой денег заинтересовались не только мы: на Б. Пакколи пришел официальный запрос также из германского бюро Интерпола, и российское бюро Интерпола так же, как и мне, переслало туда всю имевшуюся у него информацию. Тот факт, что немцы проводили собственное расследование деятельности Пакколи, был нам на руку. Мы очень боялись утечки информации, что, дескать, Генеральная прокуратура «копает» под Кремль. Поэтому, узнав, что материал о валютной контрабанде братьев Пакколи уже «гуляет» по Интерполу, мы без шума взяли его оттуда и приобщили к нашему расследованию.

Проделали мы все это максимально аккуратно и скрытно. И все же, думаю, это был тот самый момент, когда в Кремль ушла первая тревожная информация: кто-то интересуется Пакколи и его компанией.

Забегу несколько вперед. Не раз позднее меня обвиняли, что дело о «Мабетексе» было возбуждено с серьезным процессуальным нарушением — дескать, не была перед этим проведена так называемая доследственная проверка. Да неправда все это! Уже один наш запрос в российское бюро Интерпола говорит об обратном — формально подтверждается факт проводимой нами доследственной проверки. А ведь мы посылали еще массу запросов в ФСБ, ФСО, МВД и другие интересующие нас организации. Конечно, процессуально я должен был дать письменное указание на ее проведение, написать на официальном бланке: «Провести доследственную проверку в порядке статьи 109 УПК РСФСР». Но, как вы понимаете, в условиях секретности, в которой мы в те дни работали, сделать это было никак нельзя, мы бы сразу себя раскрыли. Тем не менее по характеру всех тех действий, которые мы тогда проводили, это была реальная и полноценная доследственная проверка. К слову, и сам Уголовно-процессуальный кодекс позволяет возбудить уголовное дело и без проведения доследственной проверки. Поэтому нарушения законодательства я здесь не вижу никакого.

Но вернемся в год 1998-й. Проверка шла, мы рассылали запросы. А я тем временем размышлял над ситуацией. Конечно, какие-то «убойные» факты мы уже имели. Но их явно было недостаточно для возбуждения уголовного дела. Ну, везли братья Пакколи деньги, а что дальше? Есть у нас на руках документы из Швейцарии, а как их проверить? Нужно было что-то еще…

Вскоре мы поняли, что без возбуждения уголовного дела с мертвой точки не сдвинуться. Конечно, нам очень хотелось провести выемку документов в швейцарской штаб-квартире «Мабетекса». Мы подготовили международное поручение, для надежности я послал его в Швейцарию не почтой, а отправил туда Мыцикова. Довез-то он это поручение без проблем, но госпожа дель Понте выполнить нашу просьбу отказалась. Как выяснилось, по швейцарскому законодательству, пока уголовное дело не будет возбуждено здесь, в России, провести какие-то следственные мероприятия в Швейцарии было невозможно.