Анна Матвеева - Перевал Дятлова

- Говори сейчас, по телефону.

- Деньги капают, я же по сотке звоню. Деньги капают!

Я откинула одеяло и сердито пошла к двери. Шумахер побежал за мной следом и расстроился, что я направилась не к холодильнику.

Вадик уже стоял на лестничной площадке. Худой, длинный, нескладный. С фальшивой улыбкой и мимозой в руке. Господи, где он ее выкопал, болезную?

Я взяла мимозу и погладила желтые пушистые ветки. Шумахер неодобрительно смотрел на меня.

- Здорово, Хаккинен! - радостно сказал Вадик, и Шуми заметно скривился от его глупости. Вадик попытался погладить котишку, но тот сбежал немедленно на кухню.

Я поплелась следом за ним, размахивая мимозой, как веником.

Вадик присоединился к нам.

- Представляешь, Машка мен" бросила! Машка - та самая подруга, которая увела Вадика полтора года назад и все это время, по моим расчетам, должна была почивать на лаврах. Вернее, в супружеской постели с еще не остывшим после моих ласк Вадиком. "Ладно хоть квартиру себе не забрали", - неромантично думалось мне.

- Бросила? - озвучила я свои мысли. - Как же безумная страсть, перешедшая в ровное теплое чувство?

Вадик ярко покраснел, потому что именно этими словами лечил меня год назад.

- Все прошло, и теперь Машка живет с Наташ-киным Гришей.

Я в это время набрала в рот воды - некстати, потому что, захохотав, подавилась.

- Ей просто нужно чужое, - старательно серьезно сказал Вадик.

- Наконец-то.

- Что наконец-то? - не понял экс-муж.

- Наконец-то до тебя дошло!

- Аня, - грустно попросил Вадик, - не язви. Мне и так больно.

- Больно ему, надо же. И что я должна сделать? - я заполняла мисочку Шуми свежей телятиной, порезанной на тонкие ломтики. Вадик жадно следил за моими действиями. Голодный, наверное. - Пожалеть тебя и пустить обратно? Не дождешься, Вадик! Большее, что я могу для тебя сделать, - это обед. И только потому, что сама есть хочу.

- Согласен даже на обед, - нахально сказал бывший муж. По его лицу было видно, что он надеялся на большее. И продолжает надеяться. Такие люди, как Вадик, теряют надежду только вместе с жизнью.

- Ладно, тогда сиди тут и жди, - я положила заледеневший кусман багрового мяса в микроволновку (он тихонечко звякнул) и нажала кнопку easy defrost. Стеклянный круг послушно завертелся, а Вадик пригорюнился, в отличие от Шумахера, победно вылизывавшего мех посреди кухни.

- Мне надо привести себя в порядок. Перевернешь мясо, после того как проникает четыре раза.

- Я помню, - Вадик готов был согласиться на что угодно. Сложил ладонь лодочкой, пока я снимала кольца с рук. И смиренно подставил ее мне. Теплые колечки брякнули друг о друга. Многие из них мы выбирали вместе.

- Теплые кольца, - мечтательно сказал Вадик и сжал пальцы в кулак.

- Ты, Вадик, такой романтичный, что меня сейчас стошнит, - невежливо сказала я и пошла в ванную. Громко закрылась изнутри. И пустила воду, которая захлестала тут же, как из насоса.

Тем не менее жалобное мырканье Шумахера я услышала и пустила его в ванную.

- А я? - страстно спросил Вадик.

- А ты иди ставь свою мимозу в вазу!

- Похоже на ругательство или на плохие стихи. Но ушел.

Шумахер встал на задние лапки и нюхал мыльные кружева, собрав усы в букет. Я сняла пижаму и опустилась в горячую пенную воду.

В дверь колотили, а мне было смертельно холодно. Шумахер выл волком.

- Аня, открывай!

Вадик?.. Я повернулась на бок, и услышала плеск воды. Надо же! Все еще в ванне. Видимо, пригрелась и уснула. За это время и вода остыла, и Шумахер с Вадиком чуть не рехнулись…

- Не буду я тебе открывать, успокойся, все в порядке.

Я быстро приняла душ, умылась ледяной водой и покинула свой банный рай.

Шумахер, прижатый мною к боку, довольно раздувал крошечные ноздри: по квартире плыл удивительный запах, который может принадлежать только одному явлению: свиной отбивной с абрикосами и сыром.

Вадик поспешно снимал фартук, а на столе нахально красовались маринованные грибочки и домашнее лечо made by моя мама, брынза с оливками и кедровыми орешками и, наконец, две глиняные кружки, из которых валил нешуточный пар, который трудно было с чем-то перепутать. Грог! Тот самый, что, можно сказать, и сблизил нас с Вадиком десять лет назад.

Вино явно пронес под курткой, подлец, - у меня дома запасы спиртного не задерживаются.

- Ну и что? - спросила я. - Теперь я должна растаять от умиления и одарить тебя новой порцией своего доверия? А ты будешь стоять смущенно и скупая мужская слеза прочертит мокрую дорожку по загрубевшей щеке?

- Не щеке, а коже, - обиженно сказал Вадик. Тоже мне, художественный редактор.

- Вадик, Вадик! Не читай ты эти глянцевые журналы - там умных людей мало, в основном работают блатные и бездарные. И хорошего они тебе не посоветуют. Даже самые замечательные деликатесы (ах, удивите ее!) и сладкие воспоминания не заставят меня изменить решение. Впрочем, обед ты приготовил сам, так что - спасибо, сэкономил время. Давай ешь по-быстрому и гудбай, у меня очень много работы.

- Суров ты был, - саркастически сказал Ва-дик. - А вон, гляди, на какую речь пробрало - не такие уж и дураки в этих журналах пишут. Просто они имеют в виду нормальных женщин, а не ударенных жизнью писательниц.

- Вадька, меня не жизнь ударила, а ты…

Я пошла переодеться во что-то более подходящее для парадного обеда с грогом. Не стоило, наверное, быть с ним такой резкой. Неважно, что бывший, - все равно ведь родной человек. Господи! Десять лет спать рядом, драться из-за лучшей подушки, приносить друг другу чай к рабочему столу… Прятать подарки в квартире, утешать, рассказывать истории - просто любить, а потом: Аня, я пошел, потому что Маша… Радостная и счастливая собственной победой Машка, ее хищная рожица рядом с ним и… пустота, холод, умерший в одноминутье телефон? Тихое пьянство, выбегать на улицу, плакать, искать дорогу к заброшенной телебашне, не хотеть дальше и больше, почти не жить… Считать выкуренные сигареты пачками, не отвечать на звонки. Говорить:

- Я полюбила бы тебя, даже если бы ты был евнухом. Или девушкой.

И вот теперь - он приходит, его бросили, он приготовил обед, а я должна танцевать качучу от счастья.

Я рывком, как в кино, раскрыла дверцы шифоньера. Синхронно с моим движением с трех плечиков упали три кофточки.

На помощь явился Шуми. Он мягко запрыгнул в шифоньер и начал теребить погаными лапками кофточки. На борьбу с ним у меня ушло довольно много времени. Потом, я выбрала одну из кофточек, отряхнула ее от шумиковской шерсти и напялила, застегивая на ходу. Теперь джинсы, и хватит с него.