Николай Надеждин - Марлен Дитрих

30. Между прошлым и будущим

Ей повезло в том, что она благополучно миновала эпоху немого кино и в Голливуде стала сниматься сразу в звуковых картинах. Её немое кино осталось в молодости – там, в Германии, во времени бесплодных трудов, неудач и разочарований.

Её успех был обусловлен синтезом внешних данных, актёрского таланта и дивного низкого голоса. Ей достаточно было запеть, чтобы зрительный зал заворожённо затих и ловил каждое её слово, каждый звук, каждое движение.

История успеха – это история того, как человек оказывается в нужный момент в нужном месте. В 1930 году все ведущие киностудии Америки выпустили свои первые звуковые фильмы. Зрителя привлекали новым чудом – «говорящим кино». И ожидания кинопромышленников оправдались – кинотеатры, в короткие сроки переоборудованные по последнему слову техники (а задача являлась архисложной – требовалось заменить тысячи проекторов, оснастить залы звуковоспроизводящей аппаратурой, выстроить акустику помещений), были забиты до отказа. В разгар экономического кризиса денежный поток в киноиндустрию не иссяк, а, наоборот, приумножился.

Портрет к фильму «Кровавая императрица». 1934 год.

И Дитрих пришлась весьма кстати. Многие звёзды мирового кино мгновенно вышли в тираж. Нищали и пропадали в безвестности те, кто ещё вчера были властителями дум. Вместо великих мелодраматических актрис прошлого пришли новые звёзды – Гарбо и Дитрих. Актрисы, которые умели не только разыгрывать перед камерой пантомиму, но и говорить, и восхитительно петь… В кино произошла, по сути, революция. Актёры немого кино уступили место театральным актёрам. Хотя Гарбо никогда не играла в театре, а Дитрих играла гораздо меньше, чем в кино.

А как она пела… Впрочем, почему «пела»? Поёт! Кинематограф – искусство, устаревающее очень быстро. Очень немногие фильмы 1930-х годов сегодня, спустя семьдесят и более лет, смотрятся современно и не вызывают некоторого отторжения – из-за условности, сомнительной достоверности, иного уровня зрелищности. Но музыка – вечна.

Старые фильмы, в том числе и те, в которых играла Марлен Дитрих, сегодня вы отыщете разве что в фильмотеках коллекционеров. А музыка живёт. И песни Марлен Дитрих можно обнаружить в глобальной информационной сети – в Интернете (кстати, при желании и определённой настойчивости там можно найти и её фильмы).

Она обладала совсем не выдающимся голосом, не позволившим бы любой другой актрисе реализоваться как певице. Но это была Марлен Дитрих. Её голос дополнял драматический талант.

Уже в солидном возрасте, когда Марлен почти не играла в кино, она разъезжала по миру с концертами, которые мы бы назвали, скорее, встречами со зрителями. В СССР, к примеру, во время единственного концерта в Москве (в 1963 году) Марлен пела свои знаменитые шлягеры, но они не нашли отклика в сердцах советского слушателя. Её песни прошли мимо него, как и большинство её фильмов. Однако выступление Дитрих стало заметным культурным событием.

Но когда актриса выступала перед теми, кто знал и любил её фильмы, ей неизменно устраивали долгие овации.

И ещё… Количество выпущенных ею пластинок невозможно подсчитать. Оно огромно.

Дитрих выступает перед солдатами на фронте. Бельгия. 1944 год.

Марлен обладала огромным обаянием, пленниками которого становились многие мужчины и женщины. И это при том, что неотъемлемой частью образа суперзвезды Голливуда была внешняя неприступность…

Голливудский режиссёр Тай Гарнетт рассказал такую историю. В 1940 году он получил заказ на съёмки картины «Семь грешников» с Марлен Дитрих в главной роли. Проблема заключалась в том, что капризная и своенравная Дитрих соглашалась сниматься далеко не со всеми партнёрами. Гарнетт присмотрел на главную роль талантливого молодого актёра – Джона Уэйна. Но… как узнать, согласится ли Дитрих играть с новичком?

Режиссёр решился на эксперимент. Он поставил Уэйна у стены – в коридоре, по которому обычно шёл с актрисой в буфет. Поначалу Марлен не обратила на Джона Уэйна ни малейшего внимания. Но, миновав его, остановилась, медленно обернулась, смерила взглядом с головы до ног. А потом своим грудным низким голосом произнесла: «Папа, купи мне это…»

Спустя несколько дней начались съёмки. А однажды Марлен завела Уэйна в грим-уборную и спросила, который час. Не дожидаясь ответа, она подняла подол платья – к подвязке чулок оказались прикреплены дамские часики. «Видишь, Джон, у нас с тобой полно времени», – сказала она.

Портрет к фильму «Сад Аллаха». 1936 год.

Марлен магическим образом воздействовала на всех, с кем была близка. Простоватый увалень Уэйн совершенно не подходил аристократичной и вальяжной Дитрих. Но в пору их близости эта пара выглядела идеальной.

В 1937 году к Дитрих обратились эмиссары Геббельса. Оказалось, что Гитлер поручил Йозефу Геббельсу любой ценой вернуть на родину звезду мирового кино. Фюрер выступил с публичным обращением, в котором говорил о «еврейских деятелях, эксплуатирующих гордость Германии», и обещал Марлен ведущее место в кинематографе нацистов.

Марлен Дитрих ответила отказом. А позже, во время войны, выступала перед американскими солдатами в Европе, на линии фронта, в 1943 году отправилась в Тегеран, чтобы спеть перед участниками знаменитой конференции членов антигитлеровской коалиции. В 1939 году она приняла американское гражданство (чего соотечественники ей не простили вплоть до её кончины).

Марлен говорила: «Если бы не Гитлер, у меня была бы куча детей и дом на родине». Нацизм она не просто не принимала, она вела с ним личную войну.

Будучи чистокровной немкой, Дитрих мало обращала внимание на национальность людей, которых любила и с которыми заводила дружбу. Евреем был её учитель, друг и любовник фон Штернберг. Евреями были многие режиссёры и партнёры по сцене. На что могла повлиять национальность этих людей? В чём криминал? И… как они могли изменить то, что изменить невозможно в принципе?

Марлен на фронте. Бельгия. 1944 год.

Антисемитизм Гитлера Дитрих считала ужасной патологией. Вот ещё одна цитата из её воспоминаний: «Пожалуй, всем известен мой ответ гитлеровскому режиму, настоятельно призывавшему меня вернуться и стать „царствующей королевой немецкой кинопромышленности“. Неизвестно только, как мне хотелось всадить нож в тщеславные сердца этих господ…»

В 1939 году Марлен Дитрих с мужем, дочерью и гувернанткой Тамарой приехали в Париж. Вокруг скандально известной голливудской дивы вились журналисты. И она, лениво прикрывая глаза, неспешно отвечала на их вопросы, даже самые откровенные и не вполне пристойные.