Джоэл Макайвер - Black Sabbath:история группы

Оззи и тут учудил - зачем-то подстригся под ноль. Остальным музыкантам это не понравилось, и его быстро уговорили начать снова отращивать волосы. Название «The Polka Tulk» придумал Оззи: он то ли увидел это на жестяной банке из-под талька, то ли содрал с названия пакистанского магазина одежды в Астоне. Обе теории вполне правдоподобны и ни одну из них уже невозможно проверить, а сам Оззи, похоже, напрочь забыл все, что было связано с происхождением этого названия.

Айомми и Оззи оба любили поскандалить. «У нас обоих были взлеты и падения, - заметил Тони несколько лет спустя, а затем ударился в подробности: - Вообще, мы еще в школе не ладили - он ведь ходил в ту же школу, что и я. Он водил дружбу со всеми и был жуткой занозой в заднице… Каждый раз, как я его видел, мне хотелось дать ему затрещину. Забавно, что мы очутились в одной команде… но у нас с Биллом была группа, и мы искали вокалиста. А тут эта реклама в музыкальном магазине „Оззи Зиг ищет группу фриков". И я сказал Биллу: „Я знаю одного Оззи, но это не может быть он… он не умеет петь". И вот мы у его чертова дома, выходит его мать и говорит: „Джон, это к тебе"… Он подходит к двери, я гляжу на Билла и говорю: „Забудь, я знаю его, это чертов псих из школы"… ну, в итоге мы сказали ему: „Мы просто ищем вокалиста" - и быстро свалили. А пару дней спустя Оззи пришел ко мне вместе с Гизером в поисках ударника… Действительно странно, что все так совпало».

По версии Оззи, все было немного иначе: «Я играл в группе „Rare Breed", но меня сильно раздражал гитарист. Тони, Билл и Гизер тоже где-то играли, но те группы почти одновременно распались, так мы и оказались вместе. Смешно, но с Тони я уже был немного знаком. Мы с ним учились в одной школе, но он был постарше. Как-то я пришел в музыкальный магазин и повесил там объявление: «Оззи Зиг ищет группу фриков» - я называл себя Оззи Зигом, потому что мне казалось, что это звучит круто, и я думал, что всем будет интересно узнать, кто же это такой. В общем, нарисовался Тони, и я подумал, что он считает меня полным идиотом, но в итоге он таки присоединился к нашей группе».

Тони и Гизер совершенно покорили Билла: первый - своей виртуозной игрой на гитаре, а второй - своей необычной личностью. Билл рассказывает: «Я познакомился с Тони у него дома. Нам было примерно по пятнадцать; мне - почти шестнадцать, ему - чуть поменьше… У него была гитара, и он играл на ней «Johnny B.Goode» и другие вещи. Только посмотрев на него, я сразу подумал: „О боже, да этот парень действительно умеет играть!" Когда я с ним познакомился, его пальцы были уже повреждены прессом, и я подумал, что он удивительно спокоен. Он все время перебрасывался шуточками с окружающими. Было очевидно, что он очень трудолюбивый - еще бы, один из лучших гитаристов Бирмингема в свои шестнадцать!»

Что касается Батлера, Уорд вспоминает: «Я постоянно встречал Гизера по всему Астону. Он явно выделялся, как гребаный… Его можно было узнать в любой толпе, настолько необычно он выглядел!»

«Мы собрались и начали репетировать, - вспоминает Айомми. - О, что это был за шум! Я даже не знал, что играет Гизер. У него была обычная гитара «Telecaster», заточенная под басовый звук. Я думал: „Что мы тут все забыли?" Еще у нас были саксофонист и слайд-гитарист, и все это звучало просто отстойно. Но мы упорно продолжали играть».

Гизер тоже делится воспоминаниями о том времени: «До этого я никогда не играл на басу. По сути, во время репетиций я использовал свой верный „Fender Telecaster", оставшийся с того времени, когда я был ритм-гитаристом. Было очень легко брать двенадцатитактные блюзовые басовые партии. С них я и начал. Поскольку я уверенно их играл, я решил пойти дальше… ведь это было так просто. Что-то получается, затем берешься за прием посложнее и так далее, все время развиваешься. В итоге накапливается достаточно багажа, чтобы начать самому писать песни».

Со временем Билл с Гизером крепко сдружились, а Батлер окончательно покорил ударника своими необычными выходками. Как поведал мне Уорд, «это было в то время, когда мы только начали тусоваться друг с другом. Мы были в гримерке, я лежал на кушетке, а тут вошел Гизер и начал с разбега забираться на чертову стену! Он все время падал, но продолжал на нее напрыгивать, чтобы через секунду снова приземлиться прямо на задницу. А я наблюдал за ним и думал: „Я никогда не пойму этого парня!" Знаешь, он все время смеялся, падая после очередного забегa. Да, столько славных деньков мы с ним провели».

События развивались стремительно, и скоро стало ясно, что Кларк и Филлип не в ладах с остальными. Блюзовый стиль Айомми, перегруженный овердрайвом, почти не оставлял простора для второй гитары, а саксофон в этом контексте звучал нелепо. После двух шоу в августе 1968-го - одного в клубе «Banklands Youth Club» в Уоркингтоне, а другого на площадке «County Ballroom» в Карлайле, - Филлип и Кларк были уволены. Уорд позднее вспоминает об этих событиях: «Я помню, как мы играли с ними на танцплощадке в Карлайле. После концерта случилась нешуточная драка, но в остальном это был волшебный вечер. Когда мы поднимались на сцену, нас было шестеро, а после выступления мы, по сути, остались вчетвером. У нас были слайд-гитарист и саксофонист, которым мы сказали на выходных, что с ними у нас ничего путного не получится. А нам еще предстояла дорога в двести миль туда и двести миль обратно. Тогда они восприняли новость нормально, что-то вроде «да пошли вы!», и свалили».

Итак, в сентябре 1968-го группа впервые выступила в составе Оззи Осборна, Тони Айомми, Гизера Батлера и Билла Уорда. Возможно, в то время это казалось им просто еще одним обыденным событием в их быстро меняющейся музыкальной жизни?

Переименовавшись в «Earth» и взяв курс на тяжелый блюз-рок, со временем становящийся все более мрачным и жестким, группа немедленно столкнулась с кучей проблем материального характера, хотя с музыкой у них было все в порядке. Как-то раз парни приехали выступать в один из клубов Бирмингема, куда их позвали, сообщив, что аудитория страстно желает послушать их новый сингл. Однако, начав играть, Оззи и остальные быстро поняли, что их перепутали с более известной группой с точно таким же названием и пригласили по ошибке. Шоу вышло неудачным, и все четверо вернулись в Астон, полные сомнений относительно дальнейшего будущего и неуверенные в том, что их новая группа, последняя в череде однодневок, сможет просуществовать дольше.

В музыкальных кругах Бирмингема Джим Симпсон был хорошо известен как музыкант и представитель музыкальной индустрии. Он был менеджером двух местных групп, «Bakertoo Blues Line» и «Tea & Symphony». Тем летом он вкусил славы еще и как трубач поп-группы «Locomotive» - благодаря нашумевшему хиту «Rudi's In Love». Помимо прочего, незадолго до описываемых событий он открыл клуб живой блюзовой музыки «Henri's Blues House», на углу Хилл-стрит и Стэйшн-стрит. Айомми со товарищи обратились к Симпсону и получили приглашение там выступить.