Георгий Гречко - Космонавт № 34. От лучины до пришельцев

«У нас есть выход из катастрофического пике. И даже два. Правда, только один из них реальный, а другой фантастический. Реальный – прилетят инопланетяне и все за нас решат. Фантастический – мы сами справимся».

Когда-то я не верил в чудеса, в мистику, в параллельные миры. Теперь я в это верю. У меня был свой собственный опыт. Один раз за всю жизнь я видел вещий сон. Он кардинально отличается от обычных снов, их невозможно спутать! Мне приснилось, что моя первая жена, мать Алеши и Миши, мертва. Я во сне увидел ее лицо с коричневой маской смерти. Было сильное чувство, что это происходит наяву. Я проснулся в ужасе, но потом подумал, какая чушь, какой плохой сон приснился. Я укорил себя: это же надо, испугался какого-то сна. Она жива, здорова, мы недавно разговаривали по телефону… Но в это утро она действительно погибла. То есть я увидел ее смерть на несколько часов раньше, чем она наступила.

Поэтому я верю, что есть что-то непознанное и что между близкими людьми через это непознанное пространство в каких-то опасных случаях, смертельных ситуациях возникает связь. Я никого не убеждаю в это верить. Тем более никому не желаю увидеть смерть своего близкого человека во сне. Не дай бог никогда еще раз увидеть такой сон. Но, если когда-нибудь увижу – обязательно найду того человека, предупрежу об опасности. Я верю, что такое предупреждение может отодвинуть судьбу.

Во втором полете во сне я однажды услышал громкое завывание аварийной сирены. Начинается разгерметизация! Я дернулся, перегнулся из мешка, но не сумел вылезти. Что это? Авария? Значит, нужно успеть перебраться из станции на корабль и спастись. Есть ли время? Успею ли? Воздух выходит… Я смотрел на свою руку: если пальцы начнут раздуваться, значит, конец, гибель, времени нет. Вроде с рукой все в порядке.

В этот момент я просыпаюсь, и оказывается, это просто вентилятор охлаждения аккумулятора разболтался и подвывал. Было похоже на сирену. Вентилятор я потом заменил, и таких сюрпризов больше не было. Это был «сон во сне». А при отборе нас, кстати, спрашивали – бывают ли у вас сны во сне, и если да, то списывали. Но у меня на Земле до этого никогда таких снов не было.

К 2011 году 50-летия первого полета человека в космическое пространство уже около полутысячи астронавтов и космонавтов работали на околоземных орбитах. А 12 побывали даже на Луне. Человечество может гордиться космическими достижениями за прошедшие 50 лет, подводить итоги и, главное, делать выводы.

Сначала в годы «холодной войны» США и СССР соперничали в космосе, ревниво реагируя на успехи друг друга. Работал принцип – если есть в США, должно быть и у нас, и наоборот. Вплоть до того, что американские специалисты обращались к нашим: «Запустите, что-нибудь новенькое и мы тотчас получим столько ассигнований, сколько нам нужно». В результате достижения следовали за достижениями в обеих странах: первый человек в космосе (1961), выход в открытый космос (1965), посадка человека на Луну (1969), стыковка с орбитальной станцией (1971).

Этот фейерверк потрясающих полетов был совершен в условиях соперничества. Но мы, конструкторы и космонавты, стремились перейти от соперничества к сотрудничеству, чтобы совместно осуществлять еще более амбициозные полеты. В частности эти стремления оправдались. Первой вершиной сотрудничества стала стыковка и совместная работа на связке «Союз – Apollo» (1975). Следующей вершиной на этом пути стал проект «Мир-Shuttle» (1984–1998).

Но в целом, неожиданно для нас, результат окончания «холодной войны» оказался разочаровывающим. Ассигнования на космос во всех странах существенно уменьшились. А у нас в России недостающие средства предлагалось даже брать в кредит под немыслимые проценты. Все страны (кроме Китая!) в условиях инвестиционного голода перестали стремиться к инновациям и начали воспроизводить проекты 60–70-х годов с небольшими усовершенствованиями.

Неужели без возврата к холодной войне у цивилизованных государств нет стимула к созданию принципиально новых, современных космических средств? Очень не хотелось бы в это верить. А для ответа на этот вопрос рассмотрим самые трудные и опасные (хотя самые короткие) этапы космических полетов – взлет и посадка. Как это было вчера, делается сегодня, планируется на завтра.

В начале: «Р-7, Восток» (1961), «Redstone Mercury» (1962), «Saturn-5» (1968). Это все многоступенчатые одноразовые ракеты. Первые ступени этих ракет падают на землю, загрязняя ее не только обломками, но часто и токсичными веществами. Последние ступени засоряют космос, а вопрос уборки космического мусора в настоящее время не решен даже теоретически.

Еще вчера: От этих принципиальных недостатков одноразовых ракет руководители NASA пытались уйти созданием многоразовых челноков «Space Shuttle» (1981). За счет многоразовости планировалось к тому же удешевить в разы стоимость выведения полезной нагрузки. Тем самым завоевать международный рынок запусков космических грузов на различные орбиты.

Но «Shuttle» только частично многоразовая система выведения (из-за ракетного вертикального взлета), очень дорогая в изготовлении и эксплуатации, недостаточно надежная. То же самое относится и к «Бурану». Но решение создать «Shuttle» было принято, когда на его многоразовость были очень большие надежды. А положительное решение по «Бурану» (полет в 1988 г.) принималось по очень простому принципу – есть у американцев, значит, должен быть и у нас.

Парадокс «Бурана» состоит в том, что к этому времени почти все надежды на многоразовость челнока типа «Shuttle» уже рухнули. Тем не менее наш самый совершенный и самый дорогой проект был осуществлен. «Буран» совершил блестящий, но единственный испытательный полет. На большее он оказался не нужным, ни для гражданских, ни для военных целей, как это можно было предвидеть с самого начала.

Более того несколько лет тому назад началась работа над еще одним российским челноком «Клипер». Хорошо, что на этот раз все ограничилось только деревянным макетом.

А ведь в разных странах были более совершенные проекты почти полностью многоразовых средств выведения: проект Э. Зенгера (1932), «Спираль» (1965). Предлагались однотипные, с самолетной посадкой обеих ступеней, (с украинским самолетом «Мрия» в качестве первой ступени): «МАКС» в России, «HOTOLL» в Великобритании, «HOPE» в Японии. Разработан взлетающий с экраноплана (!) космический самолет «Marengo» (Россия) с посадкой первой ступени на любую поверхность.

А в NASA рассматривают возможность старта самолетной первой ступени с горизонтального рельса (!).

Именно в этих проектах может быть реально достигнута минимальная цена выведения полезной нагрузки.