Кейстут Закорецкий - Разгром Виктора Суворова

Э-э-э…

Читал я это и, мягко говоря, удивлялся.

Не мог поверить своим глазам…

Это написал бывший танкист?

Кхэ-гм…

Ладно, можем и «убедиться». Кстати, для этого мне искать черный картуз не надо. Достаточно вспомнить, как я сам служил в гвардейском танковом полку Кантемировской дивизии. И хотя служил я не танкистом, а артиллеристом, но с танками встречался часто. И в парке мои тягачи стояли рядом с танковыми боксами. И артподготовку я готовил на учениях для танкового батальона. Ну и т. д. Вспоминать могу долго, но не будем отвлекаться. А сразу перейдем к расчетам «неуправляемости» «чудовищным количеством танков» на одного офицера.

А, извините, какого? Только командира корпуса? А других офицеров у него не было? И не было штаба с разными службами? Вот если бы другие офицеры в корпусе отсутствовали, тогда да, можно согласиться, что один его командир с такой оравой танков справиться никак не сможет. А куда ж все они подевались?

Итак, во «вредительском» корпусе «врага народа» Тухачевского ДВЕ танковые бригады.

Что такое «бригада»? В те годы это был вариант «части» типа современного «полка». И тот полк, в котором я служил, в войну так и назывался – «бригадой». А в нем должен быть свой командир с заместителями и штаб со службами. Итого, на каждый полк… э-э-э… «бригаду» приходится 280 танков.

В каждой бригаде (как и в «полку») обычно 3 танковых батальона. Со своим командиром в каждом, заместителями, штабом. И в каждом батальоне 90 танков и три танковые роты. Со своим командиром в каждом. И в каждой роте 30 танков, в каждой из которых по три танковых взвода с командиром в каждом. В каждом взводе получается 10 танков.

В каждом танке в среднем 3 танкиста. Итого во взводе 30 человек. И любой знаток военного дела может подтвердить, что это нормальная численность для «ВЗВОДА». Нормальная!

В пехотном взводе деление продолжается на 3 отделения со своим командиром в каждом (сержанта). В артиллерии деление продолжается на расчеты. До 10 человек в каждом (командир – сержант). В итоге в корпусе, кроме командира, набирается еще большая группа других командиров. Откуда тогда «чудовищная» численность с жуткой «неуправляемостью»?

Вы видели, как ездили танки по Красной площади во время парада? Между прочим, это наш 1-й батальон ездил в советские времена. И никто не задавался проблемой «неуправляемости». Причем если в корпусе Тухачевского было ДВА полка (т. е. «бригады»), то в нормальной «дивизии» таких полков (профильных) должно быть ТРИ. Плюс пара полков непрофильных. И никто не возмущается «неуправляемостью».

И у командира бригады, кроме профильных батальонов (в данном случае – танковых), могут быть непрофильные (пехотный батальон, артиллерийский) и другие подразделения – роты связи, разведки, дивизион ПВО и т. д.).

Откуда «неуправляемость»?

Дело в том, что если касаться термина «управление», то тут возникает проблема оптимального соотношения количества солдат и сержантов на одного офицера. В царской армии офицеры возникали с уровня «роты» (сотни бойцов). «Взводами» командовали унтеры. То есть в более-менее компактных военных коллективах на одного офицера, как правило, приходится 20–30 бойцов. Например, в гаубичной артиллерии в войну в огневом взводе было 2 орудия – до 10 человек в одном расчете и еще группа коневодов для выполнения марша. После войны их заменил один водитель на орудие, поэтому количество стволов в одном огневом взводе увеличили до четырех.

Но в случае с танками ситуация оказалась сложнее. Причем она постоянно менялась в связи с различными причинами. Поначалу в легких советских танках 30-х годов в экипажах Т-26, БТ было по три танкиста. Танки были достаточно легкие, чтобы переезжать по любым мостам во время марша без «приключений». Исходя из задачи наступления в бой должны идти немаленькие группы танков, иначе противник их просто успеет перебить, пока они доедут до его окопов. И исходя из расчета 20–30 бойцов на одного командира вполне можно было принять штат танкового взвода в 10 танков. Тогда «ротой» становится 30 машин, «батальоном» – 90, «полком»/«бригадой» – под 270, а «корпусом» – под 560.

Вот и получается «расчет» Тухачевского.

О чем вообще идет речь? О причинах разгрома в июне 1941 г.? И что этому способствовала неправильная организация танковых соединений? А разве РККА готовилась к обороне? И только структура крупных танковых соединений виновата?

А с какой-то другой стороны эта структура могла оказаться полезной?

Между прочим, сам Виктор Суворов соглашается, что могла. Об этом он сам же сказал в эфире радиостанции «Эхо Москвы» в понедельник 29.12.2008 в эфире передачи «Цена Победы», в которой рассматривалась тема: «Красная Армия: структура, вооружение, личный состав». Вот его слова:

Поэтому не все так просто в теме. Вполне возможно, что с точки зрения обороны и в условиях сокращенных штатов мирного времени структура таких мехкорпусов ужасна, кошмарна и ни в какие ворота не лезет. Но одно дело маршировать в мирное время неважно куда, а другое – во время реальных боевых действий даже с хорошим боепитанием и пополнением техникой и людьми.

Вот выше был упомянут мехкорпус в Ленинградском ВО. В Интернете можно найти пример из истории входившей в его состав 31-й мехбригады им. т. Урицкого. С августа 1938 г. она называлась «13-я легкотанковая Краснознаменная (с 1940 г.)». В журнале «Фронтовая иллюстрация», № 3, 2001, который посвящен теме «Танки в «зимней войне» 1939–1940» (автор – Коломиец М., издание – М.: Стратегия КМ, 2001) есть цифры наличия в ней танков до войны с Финляндией и потери в ее ходе.

К началу боевых действий всего в 31-й МБР было 256 танков (246 БТ-7 и 10 Т-26) (ну прям как по «вредительскому» штату Тухачевского!). Во время войны получено с заводов еще 74 машины (67 БТ-7, 2 БТ-2, 5 Т-26). Итого по наличию/приходу получается 330 танков. Но с 30 ноября по 13 марта 1940 г. 242 машины были потеряны по разным причинам:

– от артогня – 122 БТ-7, два Т-26;

– подорвались на минах и фугасах – 63 БТ-7, один Т-26;

– сгорело (видимо, в бою) – 52 БТ-7, два Т-26.

И осталось 88.

Какова главная цель существования армии? Успешно вести боевые действия. Но в любых боях случаются потери. В танковых войсках потери за день боев могут исчисляться десятками. Поэтому если планируется марш, то вести его танковой частью, вполне компактной для управления с минимумом затрат, может быть и удобно. Но может оказаться бесполезное наступление, если через несколько дней от былого парка машин останутся одни воспоминания.