Каким был для меня XX век. Российский посол в отставке вспоминает и размышляет - Владимир Михайлович Семёнов

Одно это обстоятельство ставило посла Нидерландов в привилегированное по сравнению с другими послами положение, не говоря уже о том, что сам ван Стинвик в силу своих личных качеств располагал к себе.

Я мог бы более подробно рассказать о наших неоднократных встречах в Джакарте с ван Стинвиком и его супругой Кларой, которая охотно общалась с моей женой, также Кларой. Но суть моего рассказа в том, что последовало за этим.

Летом 1990 года мы с женой и дочерью покинули Джакарту. Вскоре после этого покинули ее и Стинвики в связи с переводом на работу в Канаду. На несколько лет мы потеряли друг друга из вида, но летом 1993 года, когда я уже вышел в отставку, посольство Нидерландов в Москве сообщило мне через МИД, что прибывший в Москву новый посол ван Стинвик разыскивает меня и предлагает встретиться.

На первый обед, который Годерт устроил в своей резиденции еще до вручения верительных грамот президенту Ельцину, были приглашены мы с женой, посол Индонезии Январ Джани (ныне покойный), которого Годерт и я хорошо знали в Джакарте, когда он был ректором Дипломатической академии, Дарусман, работавший ранее послом Индонезии в Москве, и Дьердь Нантовски, посол Венгрии, с которым Годерт был знаком по периоду работы послом в Будапеште. Словом, собрались хорошо знакомые коллеги по работе.

С Годертом и его супругой Кларой мы стали встречаться время от времени, хотя их посольские обязанности оставляли очень мало места для свободного общения. Обычно это было на приемах, которые проходили в их резиденции.

Стинвики с большим интересом вживались в бурную жизнь меняющейся России, выезжали в различные районы страны, посетили несколько бывших советских республик, где Годерттакже был аккредитован.

Они с удовольствием навестили и нашу более чем скромную подмосковную дачу недалеко от Одинцово. Им нравились наш традиционный крестьянский срубный дом с наличниками на окнах и крылечком, «натуральная» природная лужайка под несколькими вековыми дубами, кусты смородины, малины, крыжовника. Начиная с того лета, мы с женой каждый раз подгадывали визит Стинвиков на нашу дачу на момент, когда можно было поесть смородины и малины прямо с куста. Всем нам было очень весело провести часок за таким занятием.

Годерт подарил мне голландские деревянные башмаки «киоты», такие же, какие носят они с женой в своем родовом имении на севере Нидерландов. Клара держит там стадо бычков мясной породы, а также породистых лошадей. Они оба не могли обходиться без лошадей в Москве и регулярно посещали московский ипподром ради верховой прогулки.

Осматривая наше простенькое дачное хозяйство, оба давали дельные практические советы. Узнав о проблеме с мышами-полевками, которые привыкли зимовать на даче, Клара привезла из своего имения и подарила мне две коробки с приманкой, которая отваживает мышей. Результат не заставил себя ждать.

А Годерт заинтересовался молодыми дубками-одногодками, проросшими из упавших желудей на лужайке, и я с большим удовольствием приготовил для него молодые саженцы, которые он посадил затем в своем имении.

Всю жизнь меня учили, согласно «классикам марксизма-ленинизма», с недоверием относиться к «знати», «на буржуев смотреть свысока», по долгу службы — не вступать в неформальные отношения с иностранцами, тем более с «натовскими дипломатами». И вот я позволяю себе по-приятельски общаться с послом-бароном из натовской Голландии и более того — благодарю судьбу за эту дружбу и зато, что дожил до времени, когда мне не надо озираться на собственную тень. И еще — желаю, чтобы так было отныне всегда.

Мы не раз говорили на эту тему с Годертом и Кларой. У них также возникали в прошлом подобные проблемы. Были свои инструкции по поведению. Оба вспоминали различные эпизоды из жизни времен «холодной войны».

Клара была хорошо знакома с Москвой в школьные годы, когда ее отец, барон ван Палланд, в течение ряда лет работал послом в СССР. Ей с той поры хорошо знакома посольская резиденция, в которой она стала теперь хозяйкой. «Представьте себе, — говорила нам Клара, — что мы сейчас спим в кровати, которая 40 лет назад была постелью моих родителей!»

Она вспоминала суровую Москву сталинского времени, когда несколько лет подряд посещала советскую школу и должна была контролировать себя во всем, общаясь с советскими соучениками или просто проходя по московским улицам.

Россия 90-х годов, говорила она, стала совсем другой страной. Неплохо зная русский язык, она с большим удовольствием отправлялась сама в магазины и на рынки, чтобы вместе с поваром выбрать нужные продукты для приемов. Баронесса Клара находила хорошее понимание с русскими женщинами, обслуживающими приемы в резиденции, и ее, как и Годерта, эти женщины вспоминали самыми добрыми словами после их отъезда на родину.

Только случайно из разговора с этими женщинами моя жена узнала, что Стинвики постоянно отправляли не использованные на приемах продукты в московские дома престарелых, неоднократно поручали своему высококлассному повару-голландцу готовить простые блюда для этих домов, а когда по весне из Амстердама прибывала самолетом большая партия знаменитых тюльпанов — передавали старикам и тюльпаны.

Обо всем этом, повторю, мы узнали случайно, потому что Стинвики сами никогда не упоминали о своих благотворительных делах, считая это вполне естественным.

Узнав за эти годы Стинвиков весьма хорошо, могу сказать, что их доброе расположение к России и россиянам было абсолютно искренним и выражалось во многих конкретных действиях. Очень тепло они вспоминали и годы, проведенные в Венгрии и в Индонезии, а вот о канадском периоде службы говорили неохотно.

С первых же месяцев работы послом в России Годерт повел линию на оживление и наращивание позитива в отношениях наших двух стран. Ориентиром ему служили важные исторические вехи.

Так, он посчитал необходимым ярко отпраздновать в 1997 — 1998 годах 300-летие знаменитой поездки в Нидерланды молодого царя Петра I, положившей начало широкому и плодотворному общению двух государств. Кроме того, он очень заботился о том, чтобы напомнить об Анне Павловне, дочери российского императора Павла I, которая после поражения Наполеона оказалась у истоков нового периода становления Королевства Нидерландов, став супругой короля Вильгельма!.

Годерт не раз вспоминал и о совместной борьбе наших народов против гитлеровского фашизма и высоко оценивал опыт совместной творческой работы европейцев над Хельсинкским Заключительным актом. Отмечал заслугу в этом нескольких советских дипломатов, особенно посла Л. И. Менделевича, которого характеризовал